Гончие псы
Шрифт:
Вистинг знал, что Хенден работает над этим делом. Пару месяцев назад адвокат попросил о выдаче архивных документов. Журналисты, частные детективы и адвокаты иногда просили полицию открыть архивы, но это редко к чему-то приводило – можно сказать, никогда.
Сигурд Хенден был не из тех адвокатов, которые пишут письма или ходатайства только для того, чтобы обаять своих клиентов. Он был настоящим профессионалом и, должно быть, нашел в старых документах что-то, что смог использовать в ходатайстве о возобновлении старого дела об убийстве. Только Вистинг не понимал, что бы это могло быть, и беспокоился.
Сюзанне вырвала
– Поможешь мне? – спросила она и открыла посудомоечную машину. Горячий пар пошел ей в лицо, и она сделала шаг назад.
Вистинг поднялся с места, улыбнулся ей и зашел за стойку, чтобы убрать посуду.
Сюзанне подошла к двери, заперла ее и повернула табличку надписью «закрыто» наружу. Потом начала задувать стеариновые свечи.
Вистинг открыл было рот, чтобы рассказать ей о Сесилии Линде, но не решил, с чего начать, и промолчал.
5
Дождь ударил в лобовое стекло, когда Лине выруливала с парковки. Вода полосами стекала по окнам машины, затуманивая мир снаружи.
На первых километрах автотрассы ее мысли вертелись только вокруг отца и окружавшей его неизвестности. Она чувствовала себя беспомощной, будто предавала его.
Лине покосилась на записку от новостного шеф-редактора, лежащую на пассажирском сиденье, и почувствовала, как у нее в голове начали обретать очертания другие мысли. У нее не было ни малейшей возможности помешать тому, чтобы статья о ее отце вышла в печать, но она вполне могла сместить ее с первой полосы. Все будет зависеть от того, как хорошо она сделает доставшуюся ей работу.
В деле об убийстве первые часы важны для журналиста так же, как для полицейского. Она чуть сильнее нажала на педаль газа, выудила телефон и набрала номер фотографа, уже ждавшего на месте. Его звали Эрик Фьелль. Низкого роста, пухлый рыжеволосый парень в толстых очках; она сотрудничала с ним пару дел назад.
– Что известно? – спросила она – сразу к делу.
– Сейчас оцепили довольно большую область, – сообщил он. – Но когда я пришел, здесь почти никого не было.
– Мы знаем, кого убили?
– Нет, думаю, что полиция тоже не знает.
Лине посмотрела на часы. Дедлайн в час пятнадцать. Оставалось чуть больше трех часов. Ей случалось готовить первую полосу и в более сжатые сроки, но здесь все скорее зависело от дела, чем от нее самой. Дела об убийствах все реже добирались до первой полосы бумажных газет. Интерес к таких новостям падал, если онлайн-издания рассказывали о них раньше печатных. В статье должно было быть что-то особенное, какой-то необычный способ подачи материала.
– Но это мужчина? – спросила она, разглядывая мелькающую между дворников мокрую от дождя дорогу, блестящую в свете автомобильных фар.
– Да, я бы сказал, лет пятидесяти.
Лине скорчила гримасу. Кажется, из этого дела сложно будет что-то выжать. Молодые женщины гарантировали крупные заголовки. Так обстояли дела. И шансы на то, что убили какую-нибудь знаменитость, были невелики. С ходу девушка вспомнила только двух известных людей из Фредрикстада: Руаля Амундсена и кинорежиссера Харальда Цварта. Амундсен был мертв вот уже почти сотню лет, а Цварт находился где-то даже не в Норвегии.
– У тебя есть адрес или номер автомобиля? – продолжила спрашивать Лине. Эти сведения могли помочь им сузить
– Sorry [3] . Там, где лежит тело, нет ни дома, ни машины.
– Прессы много? – еще один вопрос.
– Только местные газеты: «Демократен» и «Фредрикстад Блад», а еще фотограф, который работает со «Сканпикс» [4] .
– Какие у тебя фотографии?
– Я рано приехал, – сказал фотограф. – Подобрался близко, у меня есть по-настоящему классная серия фотографий. Они накрыли тело пледом. Его собака стоит рядом, вытянув шею. Свет фантастический, блики полицейских мигалок, полицейская лента и униформы на заднем плане.
3
Sorry – извини (англ.).
4
Международный фотобанк.
– Собака?
– Да, он, наверное, ее выгуливал, когда на него напали.
Лине почувствовала, что приободрилась из-за новых сведений. В округе было много собачников.
– Что за собака?
– Такая, с длинной шерстью, похожая на Лаббетюсса [5] с детского канала, если помнишь. Только не такая огромная.
Лине улыбнулась. Лаббетюсса она помнила.
– Прибереги фотографии с собакой до моего приезда, – сказала она. – Остальное можешь отправить. Для интернет-версии им нужно что-то, кроме фотографий, сделанных читателями.
5
Labbetuss – персонаж детской передачи, большая мохнатая собака породы шапендуа.
– Им наверняка и фотографии с собакой понадобятся, – заметил фотограф. – Они правда классные.
– Подожди с ними, – повторила Лине. Они были нужны ей для статьи. Если лучшие фотографии окажутся в Сети, ценность ее работы уменьшится.
Она закончила беседу; фотограф больше не возражал. Потом она кинула взгляд в зеркало заднего вида и увидела свои голубые глаза. Она была не накрашена и не успела причесаться с тех пор, как заехала в тренажерный зал на работе. Ей казалось, что за последний час все вокруг нее перевернулось с ног на голову. Вообще-то у нее не было других планов на вечер, кроме как залечь на диван и найти хороший фильм. А сейчас она ехала с небольшим превышением скорости по трассе Е6, направляясь в Эстфолл.
Лине перестроилась в другой ряд, проехав съезд на Винтербру, и взяла листок с номером того, кто позвонил и рассказал о случившемся. Ей бы договориться с ним о встрече и взять интервью, но на это не было времени. Пришлось звонить по телефону.
Прозвучало много гудков, прежде чем трубку подняли. Мужчина, очевидно, находился под впечатлением от увиденного, во время разговора его голос дрожал.
Лине наклонилась вперед, положила листок на середину руля и, помогая себе предплечьем, записывала ключевые слова. В его рассказе не было ничего сверх того, что она и так знала. Мужчина направлялся домой, когда наткнулся на мертвеца.