Гонг и чаша
Шрифт:
Вот те раз. «Попытаться», «скрывается неизвестно где»… Просто супер. Я открыл карту и без особого удивления обнаружил отсутствие каких-либо красных пятен. Глупо было бы даже предполагать. Ну и фиг с вами, у меня, хвала небесам, личные связи есть, вот через них и пойдем. А где они у нас? Верно, в провинции Раджахья.
Я с большим неудовольствием вновь вдохнул пряно-влажный воздух Юга. Вот не нравится мне тут, ну не нравится. Змеи эти, влажность, жители местные зыркают недружелюбно. Ага, вот и малец, кстати, на меня глазеет.
— Эй парень, — махнул я ему. — Иди сообщи кому
Пацан вытаращил глаза, как бы говоря мне, что он меня не только не понял, но и что он вовсе идиот, но после куда-то резво припустил.
— Война, немцы и партизаны, — сплюнул я и побрел к окраине деревни, откуда двинулся через поле по знакомой уже тропинке.
Ну, еще с полчаса я посидел на каком-то бревне, искренне радуясь, что количество компьютерной летающей мерзости не идет ни в какое сравнение с тем количеством, которое было бы в реальности. И как люди для своего удовольствия в джунгли летают и ходят? Ну ладно Таиланд, который так любит посещать наш брат мужик, там, конечно, по барабану — есть мошкара, нет мошкары… Там главное — смотреть, чтобы кадыка не было. Но вот всякая Юго-Восточная Азия или Вьетнам… Брр…
— Чего звал? — отвлек меня от мыслей голос Данута.
— Привет, команданте, — поднял я сжатую в кулак правую руку. — Патриа э муэрте!
— Чего? — Данут с непониманием уставился на меня.
— А, не важно, — махнул я рукой. — Вайлериус где?
— Да тут, вон идет.
И впрямь из джунглей показался юный маг все с тем же верным посохом.
— Привет, Вайлериус, — помахал я ему. — Ты свитком портала умеешь пользоваться?
— Конечно, — даже удивился, по-моему, маг. — Еще бы.
— Тогда на тебе свиток и полетели к твоей маме, — огорошил я его.
— Да с чего бы? — Вайлериус, конечно, немного оторопел от моей прямоты, да и наглости тоже, но хорошее воспитание не дало ему послать меня по известному адресу сразу. — Мама мне…
Договорить он не успел, поскольку увидел перстень, который я, достав из сумки, показал ему.
ГЛАВА 22,
в которой герой искренне восхищается
— Перстень дейла Августа! — охнул Вайлериус. — Откуда он у вас?
— Это долгая история, приятель, — напустил я на себя флер загадочности. — Но насколько я знаю, мамка твоя его давно ищет.
— Да его весь мой род века полтора ищет! — Вайлериус все никак не мог прийти в себя. — И награду объявляли, и колдунов нанимали на конкурсной основе, чтобы они его магическим образом нашли, и в походы ходили, народу из нашего рода в его поисках понапропадало — ужас сколько.
Данут хмыкнул, явно выражая презрение к глупым аристократам, которые вместо того, чтобы печься о счастье общем, всенародном, шляются невесть где в поисках нелепой побрякушки.
— И что колдуны? — Этот момент меня заинтересовал, поскольку поди знай, что там дальше будет, а вот если эти товарищи магический предмет найти на расстоянии могут, так это любопытно.
— Да ну, жулье. — Вайлериус скорчил презрительную гримаску. — Мы еще в замке тогда жили, это еще до изгнания было, так
— И что дальше? — Мне понравилась эта история.
— Да ничего. — Вайлериус пожал плечами. — Кого повесили, кому голову отрубили. Того, что в перьях, мама велела со стены замка сбросить — пускай полетает.
Да, а княгиня-то, похоже, добрая, тихая и очень сострадательная особа. Как бы и мне не… хм… полетать…
— Но главное — вот он, перстень. Пошли к твоей маме, причем прямо сейчас, время очень дорого. И ты, Данут, с нами, к тебе у меня дело тоже есть, по твоему профилю. Народно-освободительному.
— У тебя? — недоверчиво прищурился Данут. — Вот странно.
— А что такого? — Я обиженно засопел. — Думаешь, у меня сердце за каждую сироту-сиротинушку крестьянскую не болит, за всех униженных и оскорбленных в этой части света? Может, и поболе, чем у тебя. Не дури, идем, время уходит.
— Погоди. — Данут слегка покраснел. — К княгине направляемся, надо ж приодеться, да и ребят позвать, а то обидятся, они у нее ни разу не были.
О боги! И это лидер лихих барбудос. Вместо того чтобы ввалиться к опальной аристократке как полагается, в рванье и обносках, натоптать и наплевать на пол, а после сообщить ей: «Наши онучи ваших не вонюче», — он собирается красоту наводить, при этом трогательно краснея. Впрочем, двое других лидеров будут не лишними, с ними тоже надо бы познакомиться.
— Черт с тобой, но по джунглям не пойдем, — согласился я. — На тебе свиток, погнали к вам в лагерь.
Данут замялся, после передал свиток Вайлериусу.
— Не умею я. Ну вот не умею, — недовольно пояснил он мне.
— Плохо. Надо неустанно овладевать полезными умениями и навыками, — наставительно сообщил я ему. — Потому как знания — они самое верное орудие пролетариата. И куда лучше и надежнее булыжника, тоже популярного в народной среде оружия.
— Кого? — заинтересовался Данут. — А что такое пролетариат? Ты поподробнее не объяснишь?
Стоп! Не хватало только вооружить этих компаньерос марксистско-ленинской теорией, они тут мигом социалистическую революцию забабахают, в отдельно взятых джунглях.
— Забудь. И не забивай себе всякой ерундой голову, — быстро сказал ему я. — И вообще, пусть вон… медведь думает, у него башка большая!
Вайлериус терпеливо нас слушал, но наконец не выдержал и спросил:
— Вы все, наговорились? Может, уже пойдем? — И открыл портал.
Лагерь повстанцев был… Он был, как все лагеря повстанцев. Шалаши, костры, разделанная туша какого-то травоядного животного, на свою беду попавшегося на глаза кому-то из вольных стрелков. Шум, смех и суета.