Гонка
Шрифт:
Ван Дорн несколько мгновений молчал, обдумывая этот обмен репликами. А когда снова заговорил, то был серьезен:
— То, что вы сказали о чутье, верно — ну, если не совсем верно, опытные агенты с вами согласны.
— Неосознанные наблюдения — очень интересный феномен.
— Но, — сказал Ван Дорн, многозначительно поднимая мясистый палец, — опытные полевые агенты также признают, что чутье и шестое чувство позволяют букмекерам наживаться с самых первых скачек в истории человечества. Сегодня утром я узнал, что вы удвоили свою
— «Техасец» Уолт Хэтфилд, — решительно и не думая извиняться ответил Белл. — Эдди Эдвардс из Канзас-Сити. Артур Кертис из Денвера. Джеймс Дэшвуд из Сан-Франциско.
— Я бы не стал помещать Дэшвуда в эту компанию.
— Я работал с парнем в Калифорнии, — сказал Белл. — Дэшу не хватает опыта, но он восполняет это упрямством. К тому же он лучший стрелок в агентстве. Он проделал бы Гарри Фросту третий глаз во лбу.
— Как бы то ни было, перемещение людей обходится дорого. Не говоря уж об ущербе делам, которыми они занимаются.
— Я разговаривал с управляющими их отделениями, прежде чем вызвал их.
— Вам следовало поговорить со мной. Могу сразу сказать, что отправляю «Техасца» Уолта назад в Техас, закончить дело об ограблении поезда в Сан Антонио, и Артура Кертиса в Европу на открытие нашего отделения в Берлине. Арчи Эббот подобрал несколько хороших местных людей. Артур — самый подходящий человек, чтобы управлять ими, потому что говорит по-немецки.
— Мне тоже нужны лучшие, Джо. Я исполняю четыре вида работы: защищаю Джозефину, охраняю воздушную гонку через всю страну, охочусь на Фроста и расследую, что произошло с Марко Селером.
— И здесь факты говорят, что он мертв.
— И здесь тоже нет тела.
— Вчера вечером я обменялся телеграммами с Престоном Уайтвеем. Он хочет получить тела: Селера, чтобы можно было предъявить обвинение Фросту, и Фроста, чтобы похоронить.
— Мне бы тоже хотелось, чтобы Фрост был мертв, — сказал Белл. — Джозефина была бы в безопасности, а я мог бы спокойно разыскивать Селера.
— Зачем это, если Фрост мертв?
— Не люблю убийства без трупов. Что-то тут не так.
— Снова чутье?
— А вам нравятся убийства без трупов, Джо?
— Нет. Вы правы. Здесь что-то не так.
Кто-то осторожно постучал в дверь. Ван Дорн рявкнул:
— Войдите!
Вошел помощник с телеграммой Исааку Беллу.
Белл прочел телеграмму, лицо его омрачилось, и он сказал помощнику, который ждал на цыпочках, готовый убежать:
— Телеграфируйте им, что мне нужны объяснения, почему этот проклятый плакат так долго не поступал в банк.
Помощник убежал. Ван Дорн спросил:
— Что случилось?
— Фрост не погиб.
— Опять чутье?
— Гарри Фрост снял десять тысяч долларов со своего счета в Первом Национальном банке в Цинциннати. Вскоре после его ухода наше отделение наконец доставило в банк плакат, предупреждающий, что Фрост может обратиться за деньгами. К тому времени как менеджер банка позвонил нам, Фрост уже ушел.
— Эти плакаты — выстрел наудачу, который все-таки попал
— Было бы гораздо лучше, если бы кое-кто в Цинциннати внимательней относился к работе.
— Я собирался проредить наш филиал в Цинциннати. Теперь это дело решенное. О ранах Фроста что-нибудь сказали?
— Нет. — Белл встал. — Джо, я должен попросить вас лично присматривать за охраной Джозефины, пока не вернусь.
— Куда вы?
— В Массачусетс, на восток от Олбани.
— Что ищете?
— Молодой Дэшвуд раскопал интересный факт. Я попросил его присмотреться к прошлому Марко Селера. Оказывается, Фрост был не единственным, кто хотел его убить.
Ван Дорн бросил на своего старшего дознавателя вопросительный взгляд.
— Когда кого-то хочет убить не один человек, мне становится интересно. Кто это?
— Невменяемая итальянка — Даниэлла ди Веккио — ударила Марко ножом с криком «Lardo! Lardo!» Lardo по-итальянски означает «лжец».
— Известно, что ее рассердило?
— Нет. Ее заперли в частной психиатрической лечебнице. Я собираюсь посмотреть, нельзя ли что-нибудь узнать от нее.
— Прислушайтесь к разумному совету, Исаак: сотрудники таких частных лечебниц могут оказаться препятствием.
У них такая власть над пациентами, что они становятся этакими наполеончиками — смешно, однако многие их пациенты считают себя Наполеонами.
— Я попрошу Грейди отыскать слабое место в их броне.
— Только возвращайтесь к началу гонки. Вы, молодежь, лучше приспособлены к тому, чтобы гнаться по земле за летающими машинами и спать не дома. О Джозефине не волнуйтесь. Я лично присмотрю за ней.
Белл проехал в «Эмпайр стейт экспресс» до Олбани, взял напрокат мощный «форд» модели К и проехал двадцать миль по грязным дорогам на восток, в малонаселенный северо-западный Массачусетс. Местность была холмистая, с редкими фермами, разделенными участками леса. Дважды он останавливался и спрашивал дорогу. Во второй раз молодой мрачный водитель, менявший шину на обочине пыльной дороги, объяснил ему, куда ехать. В его фургоне лежал разобранный аэроплан со сложенными крыльями.
— Частная лечебница Райдера для умалишенных? — повторил шофер вопрос Белла.
— Знаете, где она?
— Думаю, да. За тем холмом. Увидите с вершины.
Костюм шофера: кепка, жилет, галстук-бабочка и рубашка в полоску — подсказал Беллу, что он, вероятно, аэромеханик.
— Куда везете летающую машину?
— Никуда, — с горестной окончательностью ответил тот, оборвав дальнейшие расспросы.
Белл доехал на модели К до вершины холма и увидел внизу темно-красное кирпичное здание в тени деревьев. Стены с бойницами и башни с боков здания не смягчали ощущение безнадежности. Окна были маленькие; подъехав ближе, Белл увидел, что они забраны решетками, как в тюрьме. Всю территорию окружала высокая стена из того же красного кирпича. Пришлось остановить машину у железных ворот; Белл нажал кнопку звонка, и спустя какое-то время появился крепкий охранник с дубинкой у пояса.