Гонки со смертью
Шрифт:
И тут Джесси увидел среди лежавших на столе бумаг и схем несколько знакомых предметов — школьный ежегодник, помеченный «Бассет-Хай», буклет «В стенах родной школы», который раздавали участникам встречи выпускников, и… о Боже!..
К затылку мгновенно прихлынула кровь, голова готова была лопнуть от этой распиравшей волны. На середине стола лежал дневник в потертой синей обложке. Это была улика, вещдок, и Джесси понимал, что не должен до него дотрагиваться. Поэтому достал из кармана ручку и, подковырнув
О нет!..
На самой первой странице аккуратным девичьим почерком было выведено: «Принадлежит Эван Делани».
Глава 29
Колпачком ручки Джесси перевернул страницу и прочел:
8 октября. Сегодня в вестибюле Томми Чанг поздоровался со мной. Заговорил впервые после той экскурсии. Его карие глаза такие печальные. А сам он такой… такой милый.
Как, черт возьми, Койот завладел этим дневником?! Он же пропал… Сколько там? Восемнадцать лет назад!
Суэйзи продолжала запихивать бумаги в старушечью сумку. И, забрав все, что нужно, с кухонного стола, перешла в гостиную. О том, что на месте преступления ничего нельзя трогать, Джесси уже и думать забыл. Взял в руки школьный ежегодник, открыл его и застыл от удивления.
Ежегодник принадлежал Валери Скиннер.
Джесси принялся звонить Эван на мобильный. Он должен был сообщить ей что-то важное. Ведь теперь он все понял — их осталось всего четверо. Четверо тех, с кого начались неприятности.
«Ну давай же, возьми! Возьми трубку!»
Койот знал все о каждом из них, а они даже не подозревали, насколько близко подкрался к ним убийца.
Телефонные гудки продолжались до бесконечности.
Патрульная машина неслась по асфальтированной дороге к западу от города. Солнце буквально прожигало капот. Молоденький офицер Уилл Бринкли сосредоточенно следил за дорогой. Отец сидел сзади за сетчатой перегородкой. Если Бринкли и заметил, что я не разговариваю с отцом, то виду не подал.
А меня сверлила одна мысль. Если Койот — женщина, то Морин Суэйзи либо ошибалась насчет Кая Торренса, либо была более чем неискренна. Вскоре асфальт кончился, и мы поехали по проселочной дороге, вздымая за собой клубы пыли. Впереди виднелись дома.
Когда-то их построили для наемных работников с ранчо Джимми Джеклина. Пара строений теперь стояли заброшенные, а то, где жила Альма Скиннер, тоже давно дышало на ладан. Мы свернули на грунтовую дорожку к дому, вспугнув целую стаю ворон. Они взметнулись с крыши, черной дробью усыпав синее небо.
Перед домом стоял обгаженный птицами старенький «Крайслер Нью-йоркер». Бринкли затормозил, подняв столбы клубящейся пыли. Из-под треснувших бетонных плит невозмутимо
Бринкли приоткрыл скрипящую переднюю дверь и громко постучал. В этот момент у меня зазвонил мобильник. Я увидела на дисплее имя Джесси, и сердце мое екнуло.
Но в трубке слышался один треск.
— Джесси! Это ты?
Отец вопросительно смотрел на меня. Бринкли продолжал стучать.
Сквозь треск я наконец расслышала голос Джесси.
— Эв! Ты меня слышишь?.. — И снова треск и шипение.
Бринкли постучал в третий раз, потом отошел от двери и оглядел окна — наверное, хотел обойти дом. Покачав головой, я дала ему понять, что этого делать не нужно, — и просто повернула ручку. Дверь открылась.
А в трубке снова послышался голос Джесси:
— …в Голливуде… Койот оказался…
И опять пропал.
— Милый, очень плохая связь! — крикнула я. Мобильник еле-еле ловил сигнал. — Наверное, сейчас все оборвется!
Треск в телефоне усилился, сквозь него я слышала крики:
— …нашел твой… будь осторожна!..
Связь оборвалась.
Бринкли заглянул в дверь:
— Полиция Чайна-Лейк. Кто-нибудь есть дома?
Набирая номер Джесси, я переступила через порог вместе с офицером.
— Валери! Миссис Скиннер! Это Эван Делани.
Я расслышала монотонное бормотание включенного телевизора и звук работающего кондиционера. Где-то в глубине дома, похоже, хлопали от ветра занавески.
В голосе Джесси звучало откровенное беспокойство, даже предостережение — это я успела уловить. Я набрала его номер, но связи не было.
Бринкли колебался, не решаясь переступить порог. Зато мне, как частному лицу, такие ограничения не мешали.
— Вэл!
Через крошечную прихожую я прошла в гостиную. Кондиционер был включен на полную мощность. На кухне бухтел телевизор — очередное ток-шоу с какими-то рыдающими психопатками.
Из водопроводного крана капала вода. Я завернула его до конца. Запах на кухне напомнил мне студенческую общагу, где вечно воняло протухшей едой. На плите я обнаружила банку готового куриного супа с лапшой, загустевшего и покрывшегося плесенью.
Бринкли тоже вошел.
— Что-то здесь не так, — сказала я ему.
Моя мать была в вестибюле полицейского отделения Чайна-Лейк, когда туда ворвались перепуганные Уолли и Эбби. Уолли держал Эбби за руку и разговаривал по мобильнику с отцом.
Эбби поправила на носу очки.
— Скажи ему, пусть усадит детей на диван, сам сядет на стул, возьмет ружье и держит на мушке дверь.
Щеки ее пылали, волосы растрепались. Она была похожа на валькирию, размахивающую мечом.