Гора Тяньдэншань
Шрифт:
Но опасения Лун Мин были напрасными: Вэй Цзюньхун был еще более взволнован, чем она. Он ужасно раскаивался в своем грубом поведении, и капельки пота на его лице были тому доказательством. Он принял любимую женщину за злодея, который собирается напасть на него, украсть его вещи, отнять оружие, хотя в данный момент он был безоружен. Это была инстинктивная реакция полицейского, показывающая его бдительность и ловкость, но вести себя так по отношению к любимой не следовало. Естественно, это произошло из-за того, что он все еще не мог мыслить трезво.
– Извините, я не думал, что это вы, – извинился Вэй Цзюньхун и покачал головой. – Это все алкоголь, в голове помутилось.
– Вы сейчас протрезвели?
– Да.
– Тогда я пойду, –
Вэй Цзюньхун снова схватил ее за руку, но на этот раз не так сильно, даже можно сказать, намного мягче. Он казался напористым, но на самом деле был испуган. На каком основании он схватил ее? Сейчас ситуация уже не та, что в прошлый раз, ведь тогда он был пьян, а сейчас уже признал, что протрезвел.
Лун Мин смотрела на него, ожидая объяснений.
– Останьтесь со мной!
– Нет.
– Останьтесь, поговорите со мной. Можно и не разговаривать. Просто останьтесь, побудьте здесь.
– Нет!
– Почему нет?
– Нипочему, нет и все!
Он тряс ее руку, уговаривая, словно капризная девушка:
– Пожалуйста, останьтесь! Ну, пожалуйста!
Это его движение, то, как странно он тряс ее руку, произвело на нее неожиданное впечатление. Лун Мин никогда не любила и не сочувствовала мужчинам, полагая, что они сильные и агрессивные, они никогда не уступают и не заслуживают любви. Но этот мужчина был другим, действительно другим. Оказывается, что и мужчины могут хотеть опереться на женщину; она удивилась этому чувству. Этот мужчина, которого она считала крепким, сильным, уверенным в себе и самонадеянным, сейчас напоминал маленькую птичку, травинку, беззубую рыбку, которая жадно стремится к ней и выпрашивает разрешение быть зависимой – это чувство опьяняло. Раньше Лун Мин могла выпить сколько угодно алкоголя, а тут она опьянела от того, что Вэй Цзюньхун тряс ее за руку.
Лун Мин могла легко сбросить руку Вэй Цзюньхуна, потому что его хватка постепенно слабела, одно легкое движение – и его рука упала бы. Но Лун Мин не делала этого. Более того, она второй рукой поддержала слабеющую руку Вэя, как будто подбрасывала хворост в угасающий костер.
Они слились в страстном поцелуе.
Они были словно охваченный пожаром лес. Для Вэй Цзюньхуна это было впервые. Трудно поверить и стыдно даже об этом говорить, но этот красивый, раскованный, полный сил и энергии молодой человек никогда не целовался! Может быть, он не испытывал интереса к противоположному полу? Нет, это точно было не так. Достаточно просмотреть, какие фильмы ему нравились, чтобы доказать, что он не гей. А может быть, у него не было возможности и условий для того, чтобы целоваться с девушками? Тоже нет. И в старшей школе, и в университете, и после его окончания он был окружен красавицами, которые слетались к нему, словно пчелы на цветы или мотыльки на свет лампы. Но ни одна из них не волновала его сердце, а если и начинались какие-то отношения, то до поцелуев не доходило. И только Лун Мин словно околдовала его, он влюбился. Да, вот так удивительно сложилось. Он мечтал о поцелуях с ней, мечтал о том, как они будут заниматься любовью. И вот это стало реальностью: он целовался с женщиной, о которой страстно мечтал. Это был его первый поцелуй. Но был ли поцелуй первым для Лун Мин? Он не знал. Но если и нет, то что? «Это мое счастье и удача, что я встретил эту восхитительную, благородную женщину. Она ответила на мой поцелуй и, скорее всего, займется со мной любовью, и это тоже мое счастье. Наконец мне повезло», – думал он.
– Если я скажу, что это мой первый поцелуй, ты поверишь? – произнес Вэй Цзюньхун, переводя дыхание. Он полагал, что такая честность обрадует ее, потому что, если бы она так сказала, то он бы точно обрадовался. Что означает первый поцелуй? Он означает чистоту и то, что он еще девственник. А если бы этот поцелуй был первым и для Лун Мин, то тогда он был бы похож на золотого отрока, а она – на Нефритовую деву [17] .
И
17
Золотой отрок (Цзиньтун) и Нефритовая дева (Юйнюй) – по преданию, входят в свиту даосских бессмертных.
Вэй Цзюньхун остолбенел, он ожидал, что огонь будет по-прежнему пылать, охватывая пожаром весь лес, неужели его потушили уже в самом начале?
– Я не должна была этого делать, – сказала Лун Мин.
– Да, ты не должна была этого делать. – Вэй Цзюньхун имел в виду то, что она отвергла его поцелуй.
– Нет, мне не следовало целовать тебя.
– Мы оба этого хотели, разве нет?
– А сейчас я не хочу.
– Почему?
– Нипочему. Просто не хочу.
– У меня пахнет изо рта?! Точно, я же пил, наверняка от меня разит перегаром! – Вэй Цзюньхуну казалось, что он нашел причину. – Пойду почищу зубы.
– Нет, не из-за этого.
– Тогда почему?
– Не спрашивай!
– Потому что это мой первый поцелуй, да? – продолжал расспросы Вэй Цзюньхун. – Ты не веришь, что я, мужик ростом метр восемьдесят, сейчас впервые поцеловался? Но это правда! Что в этом плохого? Это говорит о том, что я из семьи с традиционными ценностями, простой и скромный, а не плейбой. Я хотел найти, дождаться любимую женщину и только с ней целоваться. Я нашел тебя, дождался тебя. Я поцеловал тебя, а ты – меня, значит, мы любим друг друга, ну или по меньшей мере нравимся друг другу, разве нет? Моим следующим шагом будет предложение, а затем и наша свадьба, поверь мне, я выполню то, что обещаю!
– Нет, я верю тебе, но…
– А, я понял! – прервал ее Вэй Цзюньхун. Он поднял руку, словно узнал правильный ответ. – Ты не хочешь, чтобы у нас был секс до свадьбы, и поцелуй – тоже нехорошо. Потому что от поцелуев можно ослабить контроль и не сдержаться, что в итоге приведет в постель. Ты хочешь сохранить свое целомудрие и мою невинность до первой брачной ночи и только потом подарить их друг другу? Хорошо!
– Цзюньхун, я не…
Не дождавшись окончания ее слов, Вэй Цзюньхун закрыл ей рот рукой:
– Хорошо, не нужно ничего говорить. Я смогу, я сдержу слово, не буду целовать тебя до нашей свадьбы и по возможности не буду дотрагиваться. Сегодня ты будешь спать в спальне, а я на диване.
Не дав ей шанса что-то возразить, Вэй Цзюньхун поднялся и открыл дверь в спальню, потом позвал Лун Мин:
– Пожалуйста, заходи.
Лун Мин медленно, словно нехотя, вошла в его спальню.
Выходя из комнаты, Вэй Цзюньхун произнес:
– Я закрою дверь, а ты запрись изнутри на замок, чтобы уберечься от моей страсти. У меня точно возникнет страстный порыв, не может не возникнуть, так что лучше запереться.
Дверь в спальню закрылась, щелкнул замок, напомнив Вэй Цзюньхуну звук передернутого затвора пистолета. Он вернулся, сел, а затем и лег на диван. Остатки алкоголя из желудка снова ударили в голову, нарушив ход мыслей и помогая заснуть.
Глава 3
Секрет благотворителя
Стол начальника полиции Нун Гао, размерами напоминавший корабль или кровать, был, по мнению Вэй Цзюньхуна, слишком велик. Стол был тот же, что и раньше, но почему-то до этого он не казался таким большим. Что же изменилось? Из-за величины стола сам начальник управления казался меньше, тем более что сидел он, утонув в огромном кресле, и был похож на скрипку, которую гигантская волна впечатала в парус корабля. Сейчас он и правда, как печальная скрипка, изливал свои сокровенные мысли заместителю Хуан Инъу и Вэй Цзюньхуну: