Гора
Шрифт:
– Все и даже больше.
– Пятнадцать тысяч, - сказал Гарри, но Чарли покачал головой.
– Слишком дорого.
– Слишком дорого?
– Могу предложить семь с половиной.
– Ты думаешь, что если встречаешься с моей племянницей, я отдам ее тебе за бесценок? Ты знаешь, что это за машина? Я не стану отдавать ее за половину цены, сынок.
– Ну, черт возьми, ты же торговец, - сказал Чарли, обводя рукой стоянку.
– Да, это все мои лошадки, - сказал Гарри, улыбаясь.
– Тогда давай немного поторгуемся. Ты уступишь немного, я накину немного, и посмотрим, что у
Гарри, скрестив руки на груди, склонил голову набок, окинув Чарли таким же оценивающим взглядом, каким окинул бы покупаемую машину. Он выпрямился, на мгновение поджал губы, а затем сказал:
– Я согласен на девять с половиной. И ни центом меньше.
– Как насчет восьми?
– Девять с половиной. Это последняя цена.
– Ну же, Гарри, не жадничай.
– Вот что я тебе скажу. Я подброшу монету. Если выпадет орел, ты отдаешь мне пять тысяч долларов и свой побитый грузовик в обмен на Камаро.
Глаза Чарли расширились; улыбка, появившаяся на его лице, тоже.
– Если выпадет решка, то за Камаро я возьму тринадцать тысяч. И твой грузовик. Что скажешь на это?
Чарли посмотрел на машину, потом снова на Гарри.
– Ну и ну, я не знаю, - сказал он.
– Хмпф. Я думал, ты хочешь немного поторговаться.
– Я не хочу оказаться должен тебе тринадцать тысяч долларов за машину стоимостью восемь тысяч долларов!
– Быстро сдаешься, когда доходит до дела. Да? Похоже, мы возвращаемся к девяти с половиной тысячам.
– Я зарабатываю всего двенадцать долларов в час на мельнице!
– Ей-богу, ты живешь с родителями, не так ли?
Чарли глубоко вздохнул, подошел, положил руку на капот Камаро и почувствовал тепло двигателя, который все еще тикал после пробной поездки. Он посмотрел на свой собственный ржавый кусок металла, а затем прислонился к Камаро, чувствуя его тепло.
– Бросаем монетку, да?
Ухмыляясь, Гарри сказал:
– Вот почему меня называют Рисковым Гарри.
И Чарли принял решение. Он понял, что эта машина должна быть его, как только двигатель Камаро взревел, и автомобиль с ревом понесся по шоссе.
– Пять тысяч долларов.
– Или тринадцать.
– Давай сделаем это.
– Ну вот, теперь ты заговорил, как мужик, - сказал Гарри. Он достал из кармана горсть мелочи и вытащил оттуда серебряный доллар.
– Орел - ты проиграл, решка - я выиграл.
– Охренел!
– Чарли с угрожающим видом направился к Гарри.
Тот рассмеялся.
– Просто прикалываюсь над тобой. Орел - ты, решка - я. Понял? Все ясно?
– Да. Без жульничества.
На лбу Чарли выступили бисеринки пота, и Гарри заметил легкую дрожь в его руках. Зажав монету между большим и указательным пальцами, он улыбнулся Чарли.
– Подожди минутку! – остановил его парень.
– Что, опять нервы сдали?
Чарли подошел к Гарри.
– Дай мне посмотреть на монету.
– Зачем?
Чарли протянул к нему раскрытую ладонь.
– Дай сюда, - и Гарри положил монету ему в руку. Чарли посмотрел на контур Кеннеди на лицевой стороне монеты.
– Сукин сын, - сказал он, перевернув ее и увидев на противоположной стороне такое же изображение, а затем повернулся и швырнул монету через стоянку в поле, граничащее
– Что ты, блядь, делаешь!
– Ты жуликоватый сукин сын!
– Что?
– Это была двухрешковая монета, сукин сын!
– Херня. Черт возьми, Чарли Роджерс, ты только что выбросил мою счастливую монету.
– Гарри достал из кармана четвертак.
– Вот, - сказал он и протянул его Чарли. – Кидай сам.
– Что?
– Что? А как ты думаешь? Брось ее сам!
Чарли положил монету в руку, которая дрожала так сильно, что он едва мог ее удержать.
– Хочешь, чтобы я подбросил ее? – с лукавой искоркой в глазах спросил Гарри.
– Нет, черт возьми!
– воскликнул Чарли, а затем подкинул монету.
Глава 4
Бар Фарли был настоящей халупой: квадратное деревянное строение с грубыми дощатыми стенами снаружи и дешевыми панелями из пластика внутри. В двух передних окнах, выходящих на шоссе, висел мигающий неон: в одном - вывеска Будвейзер, в другом - Курс. Столы были расставлены как попало на грязном белом кафельном полу, усеянному опилками и скорлупой от арахиса. Два бильярдных стола стояли бок о бок в нескольких футах друг от друга в центре большого зала. Вдоль одной из стен стояли пинбольные автоматы и видеоигры, безмолвные в столь ранний час. Негромко звучала мелодия Бун Джови из старого музыкального автомата, стоявшего между автоматами с пинболом и аркадными играми. Барабанная установка, колонки, усилители и микрофонные стойки стояли на возвышенной сцене в дальнем конце помещения. Перед сценой была большая свободная площадка, окруженная столами и стульями, на которой танцевали посетители бара в разгар вечера, но сейчас она была пуста, как практически и сам бар.
Громкий треск сталкивающихся бильярдных шаров громом прозвучал в зале, когда Марк и Эдди подошли к стойке бара. Трое парней окружили бильярдный стол, двое держали кии, а третий наблюдал, как его друг наклоняется, чтобы сделать следующий удар. Через несколько табуретов от Марка и Эдди сидели две молодые женщины, на барной стойке перед ними стояла пара кружек с пивом и наполовину полный кувшин. Прямые светлые волосы каскадом струились по спине той, что сидела ближе к ним. У другой была стрижка пикси на коротких каштановых волосах. Она была стройной и подтянутой, с подвижной фигурой. Возможно, танцовщица или спортсменка. Кем бы она ни была, она понравилась Эдди, который не трахался с тех пор, как он последний раз оприходовал Вики за две ночи до того, как перекинул гитару через плечо и отправился из Джексонвилла.
Бармен Фарли спросил парней:
– Чем могу помочь?
– Роллинг Рок есть?
– спросил Марк.
– Будвейзер и Миллер, Курс и Майк и их кузены Лайт, Хейнкель, если ты твердо намерен получить экзотику.
– Фарли достал пачку Мальборо из кармана своей зеленой клетчатой фланелевой рубашки. Невысокий, с бочкообразной грудью и густыми кустистыми бровями, он носил свои черные волосы зачесанными назад. Бармен вытряхнул сигарету, прикурил ее и положил пачку на барную стойку, тонкая лента дыма потянулась к потолку, когда он положил сигарету в черную пластиковую пепельницу. – Так что будем пить?
– спросил он.