Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
1. И СНОВА ЗОЛОТОЙ ДОМ
В особняке Гонзаго работа не прекращалась всю ночь. Все клетушки были закончены. Наутро явились купцы, чтобы обставить свои четыре квадратных фута. Большая зала тоже была поделена на каморки, в ней стоял острый запах свежестроганых еловых досок. В саду тоже все было переделано. От роскошных аллей не осталось и следа. Лишь тут и там торчало несколько изуродованных деревьев, да на углах улочек, возникших между рядами лачуг, которые появились на месте цветников, кое-где виднелись статуи.
В центре небольшой площади, неподалеку от бывшей конуры
К рассвету все было готово. Появились и маклеры. Искусство биржевой игры находилось еще в зародыше, но это уже было искусство. Люди волновались, метались, продавали, покупали, жульничали, крали — короче, проворачивали дела.
Окна принцессы Гонзаго, выходившие в сад, были закрыты толстыми ставнями. На окнах же принца были шелковые, шитые золотом занавески. Ни принц, ни принцесса еще не выходили. Господин де Пероль, покои которого были на самом верху, лежал в постели, но не спал. Он только что подсчитал барыш за прошлый день и присовокупил его к содержимому весьма почтенного вида шкатулки, стоявшей у его изголовья. Он был богат, этот преданный господин Пероль, он был скуп или, вернее, жаден, поскольку страстно любил деньги именно за то, что с их помощью можно добыть столько приятных вещей.
Нет нужды говорить, что он был начисто лишен предрассудков. Он загребал обеими руками и рассчитывал к старости сделаться очень важным вельможей. Это был своего рода аббат Дюбуа, но принадлежащий Гонзаго. Аббат Дюбуа, принадлежавший регенту, хотел стать кардиналом. Мы не знаем в точности, до каких пределов простиралось честолюбие немногословного господина де Пероля, однако к тому времени в Англии уже был изобретен новый титул: «Milord Million». 122 Скорее всего, Пероль хотел стать «его светлостью Миллионом».
122
Милорд Миллион (англ.).
В этот утренний час к нему с докладом явился Жандри.
Он рассказал, как два эти несчастные новичка, Ориоль и Монтобер, донесли труп Лагардера до моста Марион и там бросили в реку. Половину денег, отпущенных его хозяином для расплаты с негодяями, Пероль присвоил себе. Он рассчитался с Жандри и отправил его прочь, но тот перед уходом проговорил:
— Нынче добрых молодцов найти не так-то легко. А у вас под окном стоит бывший солдат моей роты, на которого можно при случае положиться.
— Как его зовут?
— Его все называют Китом. Он силен и глуп, как бык.
— Найми его, — велел Пероль. — Это на всякий случай, я надеюсь, что с насилием мы покончили.
— Надеюсь, что нет, — ответил Жандри. — Так я его лучше найму.
Он спустился в сад, где Кит, стоя на своем посту, тщетно пытался бороться со своим счастливым и все больше входившим в моду соперником Эзопом II, или Ионой.
Пероль встал и отправился к хозяину. Там он с удивлением обнаружил, что его опередили. Принц Гонзаго давал аудиенцию нашим друзьям,
— Послушайте, ребята, — завидев их, осведомился Пероль, — чем вы занимались вчера во время праздника?
Галунье пожал плечами, а Плюмаж отвернулся.
— Насколько для нас почетно и радостно служить его светлости, — проговорил Плюмаж, — настолько противно иметь дело с вами, сударь. Не так ли, сокровище мое?
— Друг мой, — ответил Галунье, — ты читаешь в моем сердце.
— Вы меня слышали, — заговорил Гонзаго, который выглядел усталым. — Сегодня же утром вы должны внести в это дело ясность, добыть осязаемые доказательства. Я хочу знать, жив он или мертв.
Плюмаж и Галунье поклонились на учтивый и изысканный манер, благодаря которому они снискали славу самых изысканных головорезов Европы. Они быстро прошли мимо Пероля и удалились.
— Позвольте вас спросить, ваше высочество, — промолвил побледневший Пероль. — О ком это вы изволили говорить — жив или мертв?
— О шевалье де Лагардере, — ответил Гонзаго; его гудевшая голова упала на подушку.
— Но почему вы сомневаетесь? — спросил изумленный Пероль. — Я же только что расплатился с Жандри.
— Жандри порядочный жулик, а ты начинаешь стареть, Пероль. Нам служат скверно. Пока ты спал, я все утро работал. Видел Ориоля и Монтобера. Почему наши люди не сопровождали их до самой Сены?
— Своей цели вы достигли Вы же сами решили, ваша светлость, заставить своих друзей…
— Друзей! — воскликнул Гонзаго с таким презрением, что Пероль онемел. — Я сделал правильно, и ты не ошибся: это мои друзья. Дьявольщина! Они должны верить, что ходят у меня в друзьях! Кого можно использовать напропалую, если нет друзей? Я хочу их приручить — понимаешь? Привязать к себе тройным узлом, приковать цепями. Если бы у господина Горна 123 была сотня таких болтунов, регенту пришлось бы заткнуть уши. Всем другим делам регент предпочитает отдых. Я, конечно, не очень-то опасаюсь графа Горна, однако…
123
Горн Арвид Бернард, граф (1664-1742) — шведский сенатор, ярый противник Франции.
Он замолк, увидев, что Пероль смотрит на него во все глаза.
— Боже! — воскликнул он с деланным смехом. — У него уже душа в пятки ушла!
— Неужто вам есть чего опасаться со стороны регента? — спросил Пероль.
— Послушай, — приподнявшись на локте, отвечал Гонзаго, — Богом клянусь: если я попаду в беду, ты будешь повешен!
Пероль попятился. Глаза вылезли у него из орбит. Внезапно Гонзаго весело рассмеялся.
— Ну, ты всем трусам трус! — воскликнул он. — Никогда в жизни я не занимал столь сильного положения при дворе, как теперь, но всякое бывает. Я хочу принять меры на случай нападения. Мне нужно, чтобы вокруг меня были не друзья — друзей теперь нет, — а рабы, причем рабы не купленные, а прикованные ко мне цепями, существа, живущие лишь моим дыханием, если можно так выразиться, и знающие, что они погибнут вместе со мной.