Горбун лорда Кромвеля
Шрифт:
– Ты прав. Надеюсь, удача наконец повернется к нам лицом. А сейчас я ложусь спать. Вот только прежде помолюсь Господу, попрошу, чтобы Он помог нам добиться успеха в наших благих начинаниях.
На следующее утро мы проснулись с первыми лучами солнца. Я встал, подошел к окну и поскреб покрывавший его иней. Восходящее солнце бросало розовые лучи на сверкающий снег. Это восхитительная картина не слишком меня порадовала.
– Никаких признаков оттепели, – сообщил я, поворачиваясь
Он стоял у огня, без рубашки и с сапогом в руке, и, судя по выражению лица, внимательно к чему-то прислушивался.
– Что это? Какой-то странный звук! – сказал он.
Я ничего не слышу.
– Похоже на шаги. Я точно их слышал.
Нахмурившись, Марк бесшумно подошел к двери и рывком распахнул ее. Однако за дверью никого не оказалось.
Я вновь сел на кровать; за ночь спина моя не отдохнула как следует и сейчас давала о себе знать.
– Марк, тебе померещилось. Этот монастырь действует на тебя не лучшим образом. Давай, одевайся скорее. Вовсе ни к чему расхаживать с голым животом, даже если он у тебя мускулистый и плоский.
– Сэр, говорю вам, я слышал какой-то шорох. Мне показалось, это за дверью.
Мгновение он стоял в нерешительности, а потом бросился к шкафу, предназначенному для хранения одежды. Марк открыл дверцу, но внутри обнаружились лишь пыль да мышиный помет. Глядя на его стройную обнаженную спину, на игравшие под кожей мускулы, я ощутил острый приступ зависти.
– Ты слышал мышиную возню, – заявил я. – Одевайся, не трать даром времени.
Когда мы сидели за завтраком, в кухню вошел аббат, укутанный в меховой плащ и раскрасневшийся от мороза. Его сопровождал доктор Гудхэпс, который с затравленным видом озирался по сторонам; глаза старого законника покраснели и воспалились, а на кончике носа застыла капля.
– Я принес печальную новость, – изрек аббат со своей обычной напыщенностью. – Мы вынуждены отложить обряд погребения эмиссара Синглтона.
– Но почему?
– Служки не в состоянии вырыть достаточно глубокую яму. Земля промерзла и тверда, как железо. К тому же им надо вырыть могилу для бедного Саймона на монастырском кладбище. Сегодня они весь день будут трудиться. А завтра мы предадим земле тела обоих усопших.
– Что ж, они оба безропотно подождут до завтра. Насколько я понял, похороны состоятся одновременно?
Аббат слегка замялся.
– Так как Саймон был послушником и собирался постричься в монахи, его следует погребать по особому обряду. Последние распоряжения допускают подобную церемонию и…
– Против этого у меня нет никаких возражений, – поспешно заверил я.
– Мне хотелось бы узнать, сэр, как продвигаются ваши изыскания. Дело в том, что брату казначею необходимы его книги, и если вы уже…
– Казначею придется подождать, – отрезал я. – Я еще не закончил. А сегодня утром я намерен отправиться в город и
Аббат с важным видом кивнул.
– Весьма разумное намерение. Уверен, сэр, именно среди городских жителей, контрабандистов и прочих нарушителей закона, вы отыщете убийцу эмиссара Синглтона.
– По возращении в монастырь я хотел бы побеседовать с братом Джеромом. Кстати, где он? Что-то давно не видел его приветливого доброжелательного лица.
– Брат Джером заключен в своей келье, в наказание за недостойное поведение. Должен предупредить вас, сэр, что разговор с ним вряд ли приведет к иному результату, кроме новых оскорблений. Вы сами имели возможность убедиться, что он совершенно лишился разума.
– Тем не менее после возвращения из Скарнси я непременно встречусь с ним. В словах безумцев порой содержится изрядная доля истины.
– Возможно, вы правы, сэр. Должен предупредить, добраться до города вам будет трудно. Из-за ветра, что поднялся ночью, дорогу занесло снегом. Одной из наших повозок даже пришлось вернуться, потому что лошади завязли в сугробах.
– Значит, мы пойдем пешком.
– Но подобная прогулка тоже будет не из легких. Я как раз пытался убедить доктора Гудхэпса…
Тут старый законник подал голос.
– Сэр, я пришел, дабы спросить, будет ли мне позволено завтра, после похорон, отправиться домой? Полагаю, вы более не нуждаетесь в моем присутствии. В городе я, возможно, сумею найти место в какой-нибудь почтовой карете, а если нет – что ж, подожду в трактире, пока снег не растает.
– Я не возражаю против вашего отъезда, господин Гудхэпс, – кивнул я. – Только, боюсь, ждать в Скарнси вам придется долго. Не похоже, что погода скоро изменится.
– Ничего, сэр, ничего! Я подожду!
Старик просиял от радости и принялся так рьяно кланяться, что капля из его носа скатилась на подбородок.
– Когда вернетесь в Кембридж, никому не рассказывайте о том, чему стали здесь свидетелем, – предупредил я.
– Разумеется, сэр. Я буду нем как рыба. Все, что я хочу – забыть об этом кошмаре как можно скорее.
– А сейчас, Марк, нам пора идти. Господин аббат, я бы хотел, чтобы вы подготовили для меня кое-какие бумаги, пока мы будем в городе. Документы о продаже монастырских земель за последние пять лет.
– Все документы? Их наберется изрядное количество.
– Да, абсолютно все документы. Надеюсь, отец аббат, вы внимательно отнесетесь к моей просьбе и предоставите в мое распоряжение документы касательно каждой продажи…
– Как вам будет угодно, сэр. Вам будут предоставлены все бумаги, о которых вы говорите.
– Превосходно, – сказал я и поднялся. – А теперь, с вашего позволения, мы с господином Поэром отправимся в город.
Аббат поклонился и вышел, за ним семенил старик Гудхэпс.