Горчаков. Канцлер
Шрифт:
– Кто тебя нанял?!
– Отвали! – прохрипел полузадушенный Версетти. – Я понятия не имею, что ты…
– Так подумай хорошенько, Томми. Твой парень промахнулся – и теперь я очень, очень тобой недоволен.
Я без особых усилий приподнял трепыхавшееся тело и с размаху швырнул вперед, на ограждение, и прежде чем оно успело сползти вниз, снова схватил так, что голова и плечи повисли прямо над водой.
– Ты же не хочешь искупаться? – поинтересовался я. – Ист-Ривер в это время года чертовски холодная.
Версетти к своим годам был матерым мафиози и успел повидать всякое. Ему наверняка не
– Пусти, ублюдок! – завопил он. – Я не умею плавать!!!
– В таком случае сейчас самое время начать говорить. – Я свободной рукой залез в карман плаща и вытащил патрон от винтовки. – Откуда ты взял эту штуковину?
Версетти закашлялся, и я швырнул его на доски – не хватало еще, чтобы болван задохнулся. Или словил сердечный приступ – похоже, перспектива купания в Ист-Ривер нагоняла на него дикий ужас. Такой, что бедняга скорее бы умер, чем начал рассказывать что-то полезное.
– Давай подумаем вместе. – Я сложил руки на груди. – Кто-то приказал тебе следить за домом одного старика. И велел прикончить любого, кто будет ошиваться рядом. Но не обычной пулей, верно?
Версетти втянул голову в плечи, однако не сказал ни слова. Впрочем, взгляда было вполне достаточно – и патрон от винтовки, и, возможно, даже контур плетения он явно видел не в первый раз.
– Тебя отправили охотиться за Одаренным – и наверняка заплатили за это целую кучу денег. – Я шагнул вперед. – Расскажешь, кто это был, или все-таки пойдем искупаемся?
– Нет! Стой! Я расскажу… Фон Браун! – Версетти поспешно отполз назад. – Отто фон Браун. Парень в очках – похоже, головастый… Ученый или что-то в этом роде.
– Фон Браун? – переспросил я. – Немец?
– Откуда мне знать? – Версетти опасливо покосился на реку за оградой. – Я не задавал вопросов. Очкарик платил деньги, а мои парни делали работу – все честно.
– Боюсь, у тебя весьма спорные представления о честном труде, Томми, – вздохнул я. – Но я все-таки спрошу: какую именно работу?
– А ты сам как думаешь, умник? Я что, похож на прачку или кондитера? Слежка, шантаж или… – Версетти указал на патрон в моих пальцах. – Иногда мы перевозили для него грузы – не совсем легальные… В последние недели парень как с цепи сорвался. Кажется, решил вывезти пол-Америки.
– Что именно? – спросил я. – И куда?
– Гребаные ящики. Тяжелые, большие и заколоченные. Я не сую нос не в свое дело.
Версетти отполз еще чуть дальше от края пирса, и гонор понемногу к нему возвращался. К счастью, не настолько, чтобы дон перестал болтать.
– И куда их отправляли? В Антверпен?
– В Антверпен, в Гамбург, в Пуэрто-Рико, в Египет… Какая разница? – усмехнулся Версетти. – Эти парни умеют заметать следы – половина документов на грузы наверняка фальшивые.
Что ж, неплохо. Даже если уже слишком поздно ловить грузовики с секретным оружием рейха, даже если все бумажки из сейфа Версетти окажутся мусором
А значит, его можно поймать.
– Эй… постой, парень! – В голосе Версетти снова послышались панические нотки. – Куда ты меня тащишь?!
– В одно укромное местечко. На тот случай, если мне захочется перекинуться парой слов… Или если ты вспомнишь еще что-нибудь полезное. – Я рывком поднял многострадального дона на ноги и достал из кармана наручники. – Времени за решеткой у тебя будет предостаточно.
Глава 9
– Проклятье… Я окончательно запутался! – Джонсон зажмурился и потер виски. – Можете повторить еще раз? И – умоляю – чуть помедленнее!
Пожалуй, мы с Кеннеди действительно слишком увлеклись: тараторили, перебивали друг друга, дергались – а перед этим еще и вломились в кабинет без стука. Хотя оба прекрасно знали, что господин президент терпеть не может, когда его беспокоят до завтрака.
Впрочем, ничего удивительного: в нас плескалось почти три литра кофе на двоих – и это не считая магических способов взбодриться и целой ночи по уши в архивных документах. Телефон в гостиной резиденции трещал чуть ли не каждые пятнадцать минут, и мы по очереди вскакивали и бежали ответить на звонок из Пентагона, из налоговой службы, из Капитолия и еще черт знает откуда. Где-то около шести утра Кеннеди отключился прямо на ковре у камина, и мне пришлось продолжать в одиночку до самого рассвета. И когда крепкий орешек головоломки с немцами, мафиози, фальшивыми транспортными накладными и документами подставных фирм, наконец, с треском раскололся – нам обоим уже было плевать на чей-то там завтрак.
– Повторить? Да, разумеется, господин президент. – Я выдохнул и заставил себя говорить чуть помедленнее. – Отто фон Браун. Его семья перебралась в Штаты в двадцать четвертом, а сам он родился здесь. Пару лет назад закончил Вустерский политехнический в Массачусетсе. Учился неплохо, но какими-то особыми дарованиями не блистал… В общем, самый обычный парень. – Я усмехнулся и покачал головой. – Конечно, если не считать его увлечения историей Священной Римской империи и идеями о германском превосходстве.
– Не удивлюсь, если у парня на стене висит портрет Бисмарка… У нас в Гарварде была парочка таких же клоунов, – пояснил Кеннеди. – Те еще придурки – но в целом безобидные… По крайней мере, если не говорить лишнего про мамочку кайзера.
– Избавь меня от подробностей, Бобби. – Джонсон поморщился и с явным раздражением посмотрел на меня. – Зачем вы рассказываете мне про этого недоделанного наци? Сколько ему вообще лет? Двадцать пять? Не очень-то он похож на важную шишку!
– Ну… Мне, к примеру, чуть меньше восемнадцати, господин президент, – улыбнулся я. – Но в случае с Отто фон Брауном вы абсолютно правы. И мы бы вовсе решили, что Версетти подсунул нам козла отпущения, – если бы не одна крохотная деталь. – Я торжествующе опустил на стол пачку бумаг из налоговой службы. – Последние четыре года наш парень проработал личным ассистентом у своего родного дяди – Германа фон Брауна. И вот как раз он, надо сказать, фигура весьма… занимательная.