Горчаков. Титулярный советник

Пылаев Валерий

– Прошу прощения, сударыня…

Я чуть отодвинулся в сторону, пропуская незнакомку, – и вышел в коридор. Голова все еще немного кружилась, а торопиться было некуда – и я шагал неспешно, чтобы без надобности не тревожить пробитую пулей руку. Первая дверь, вторая, третья – полуоткрытая, с заметной даже в полумраке вмятиной на косяке. Войдя в комнату охраны, я склонился над связанным Хриплым…

И, развернувшись, рванулся обратно в коридор. Пробежал десяток шагов, споткнулся, едва не свалившись на ковер, едва не заорал от боли – и, выругавшись, просто привалился спиной к стене.

Все равно не успею… уже не успел.

И

можно даже не спешить рассказать другим, что я увидел в комнате охраны: раскрытую дверь, пустой оружейный шкаф, стол, какие-то бумаги, телефон с оборванным проводом, здоровенную лужу крови на полу.

И Хриплого, аккуратно разрезанного Серпом надвое.

Глава 6

– Ну… давай, рассказывай.

Дед пригубил чай, поставил чашку обратно на блюдце, чуть отодвинул – и откинулся на спинку кресла. В последнее время такие посиделки по утрам стали чем-то обязательным: не сговариваясь, мы не менее раза в неделю собирались у него в кабинете где-то за час-полтора до завтрака. Чаще чтобы обсудить что-то – но иногда и просто посидеть, без лишних слов. дед перебирал старые бумаги, а я молча наблюдал, получая какое-то странное удовольствие от самого факта причастности к чему-то немыслимо важному.

Хотя наверняка в такие дни дед наверняка просто разглядывал старые фотокарточки, уносясь воспоминаниями в те времена, когда Александра Горчакова-младшего еще не было и в проекте. Я не мешал – кто знает, чего полезного он мог откопать в том, что для человека моего возраста неизбежно превращалось чуть ли не в сказку.

В конце концов, если я что-то и понял за последнюю неделю, так это то, что корни любой дружбы, любого союза – даже вынужденного и не самого приятного – порой уходят в прошлое куда глубже, чем кажется. А значит, и корни любой вражды следует искать там же.

Ритуал утреннего чаепития, хоть и появился совсем недавно, успел стать для нас обоих чем-то действительно важным. Ни по телефону, ни за ужином, ни позже, когда я заглядывал в Елизаветино чуть ли не проездом, мы так толком и не говорили о том дне, когда террористы захватили дворец Юсупова, хоть и прошла уже почти неделя.

Но теперь время, похоже, настало.

– Что ты хочешь услышать? – на всякий случай уточнил я.

– В первую очередь – обещание, что в следующий раз ты не будешь лезть на рожон. – Дед нахмурился и покачал головой. – Мне понятен твой благородный порыв, но все-таки хочу напомнить: в столице вполне достаточно и аристократов, и тех, кто имеет на них зуб, – а наследник у меня остался один. Так что будь любезен.

– Думаешь, у меня был выбор? – усмехнулся я.

Дед несколько мгновений смотрел на меня из-под кустистых бровей, явно собираясь выдать что-то если не резкое, то хотя бы поучительное, – но так и не выдал. Снова покачал головой, недовольно засопел – и потянулся за чаем.

– Нет, – проворчал он. – Если хотя бы половина из того, что мне пришлось услышать – правда, выбора у тебя действительно не было. Просто… будь осторожнее, ладно?

– Куда уж больше. – Я пожал плечами. – Ты не позволяешь мне и шагу ступить без охраны.

– И каждый раз, когда ты оказываешься без нее, тебя пытаются убить. – Дед подался вперед. – Конечно, за исключением тех случаев, когда ты пытаешься угробить себя сам.

Это он, наверное, про гонку.

– Как скажешь. – Я кое-как придавил понемногу нараставшее раздражение. –

Но если кому-то всерьез захочется меня убить – он это сделает.

– Может быть. Но я, с твоего позволения, все-таки приложу некоторые усилия, чтобы этого не допустить, – отрезал дед. – Ты знаешь, кто напал на дворец Юсупова?

– Террористы с прибором подавления родовой магии. Вроде того, что я уже видел, только намного мощнее. – Я на мгновение задумался. – Вроде бы они называют себя народной социал-демократической партией.

– Бред, – отмахнулся дед. – Такой партии не существует. А в свете последних событий – и не может существовать.

– Почему?

– Потому. – Дед раздраженно фыркнул. – Мне нужно объяснять, почему все эти разговоры об аморальной эксплуатации рабочих и народовластии – чушь?

Судя по тону, заданный вопрос был чисто риторическим – но я все-таки надеялся услышать ответ. Хотя бы для общего развития, так сказать. Не то чтобы странный и недобрый спор между Хриплым и Юсуповым оказался для меня совсем уж непонятен – каких-то знаний определенно не хватало.

И что-то подсказывало: в книгах я их вряд ли отыщу.

– Объяснять… Если можно – пожалуй, да. Как ты догадываешься, методы террористов я никак не оправдываю. И даже наоборот – всячески осуждаю. Но сами по себе требования показались мне… как бы это сказать… – Я на всякий случай втянул голову в плечи. – Не лишенными… некоторого смысла.

Когда под седыми бровями зажглись два недобрых уголька, я уже решил, что разноса не миновать, – и вдруг дед рассмеялся. Не слишком задорно, без особого веселья – но все-таки вполне искренне.

– Забавно… Я уже объяснял это твоему отцу. И брату тоже, – проговорил он. – Видимо, каждому юному наследнику суждено однажды проникнуться светлой либеральной идеей. И однажды – в ней разочароваться.

– Видимо. – Я пожал плечами. – Так что не будем терять времени.

– Как пожелаешь, – вздохнул дед. – Что конкретно тебя интересует? Государственный контроль условий труда на производстве и зарплаты рабочих?

Я чуть не проглотил язык. Как он вообще?..

– Хочешь знать, откуда мне все это известно? – усмехнулся дед. – К сожалению, нравится мне это или нет, требования террористов все-таки покинули дворец Юсуповых. И разошлись во все стороны. Но дело даже не в этом.

– А в чем?

– В том, что в этих требованиях нет ничего нового. Вообще. – Дед откинулся на спинку кресла. – И должен удивить тебя: государственный контроль за производством уже давно существует.

– Вот как?

– Именно. На всех предприятиях, принадлежащих короне, нормы почти всегда соблюдаются неукоснительно, – кивнул дед. – Но на частных заводах и фабриках все, конечно же… несколько сложнее.

– Контроля нет? – уточнил я.

– Контроль целиком и полностью возлагается на владельца. И далее возможны варианты. – Дед сцепил пальцы в замок. – Я не могу говорить за всех, но наш род всегда заботился о тех, кто ему служит. Образование, услуги врачей и целителей… пенсии, в конце концов. В том числе и для семей, оставшихся без кормильца. Не самые плохие, как мне кажется… Но кому-то всегда покажется мало, Саша. – Дед на мгновение задумался. – Однажды Костя – когда ему было примерно столько же лет, сколько тебе сейчас, – пожелал выплатить дополнительную компенсацию одной симпатичной вдовушке, потерявшей мужа после аварии на заводе. Ровно пятьсот рублей из личных средств.