Горчичное зерно

Раджниш Бхагван Шри

Иисус сказал им: «Вы отстранили от себя Живого». Я — здесь, а вы говорите о пророках, о мертвых.

«Вы отстранили Живого, который перед вами, и говорите о мертвых».

Это происходит постоянно. Если я говорю что-нибудь, и вы — индуист, и это написано в вашей Гите, вы киваете головой: «Да, правильно». Вы не киваете мне, вы отстранили Живого, вы киваете вашему индуизму и вашей Гите. Если я говорю нечто против вашей Гиты, вы не кивнете, вы скажете: «Он, наверное, не прав, в Гите написано другое». Если вы смотрите на Живого, тогда если я говорю нечто против Гиты, ошибается Гита, а не я. Если я говорю то же, что и Гита, Гита права, потому что я это говорю.

Но дело не в этом. Если я говорю

что-нибудь еврею, его еврейский ум становится встревоженным. Евреи были встревожены всеми этими беседами. Они присутствуют здесь, здесь их много. Они писали мне длинные письма — в тридцать страниц — что это не так. Вы не понимаете евреев. Если я говорю что-то против вашего еврейского ума, вы немедленно отвергаете меня, а не еврейский ум. Если я говорю нечто подходящее, вы меня принимаете, но это — не приятие, вы просто обманываете себя. Если я подтверждаю ваши умозаключения, тогда вы принимаете меня. Ваш ум остается центром.

Вот что говорит Иисус: «Вы отстранили Живого». Смотрите на меня, я здесь. Взошло солнце, а вы говорите о ночи: «Скоро будет утро, будет восход, и темнота исчезнет». Вы продолжаете говорить о тех, кто живет в темноте, вы говорите обо мне, а я — здесь, а вы не смотрите на меня!» Очень трудно быть бдительным! Когда индуисты, иудеи и христиане обижаются, помните, что это — не вы, это условности. Оставьте условности в стороне.

Посмотрите, как похожи ученики и враги. Они не очень отличаются, основного различия нет. Евреи говорили Иисусу: «Ты — не Тот, кого обещали всегда, двадцать четыре пророка дали нам знаки, по которым мы можем судить. Ты — не Тот, у нас есть критерии от мертвых, чтобы судить Живого». Они говорили: «Мы не верим в тебя. Докажи это знаками; сделай мертвого живым, воскреси его!» А Иисус не мог даже спасти себя на кресте, как он может воскрешать мертвых? Он не смог избежать даже своей смерти. На кресте было доказано, что он — не Тот, кого обещали. Что делают ученики? Они верят, что он исцелил больных, они верят, что он воскрешал мертвых, они верят, что он не умер на кресте, и через три дня после смерти его видели некоторые люди.

Но и те, и другие зависят от мертвых. Критерии определяются мертвыми, как будто Иисус должен был следовать двадцати четырем мертвым пророкам, а не действовать спонтанно. Если вы скажете, что он никогда не творил никаких чудес, иудеи будут счастливы. Они скажут: «Да, это то, что мы говорили». А христиане будут несчастны, ведь если он не творил чудес, тогда он больше не Христос.

Самого Христа еще не достаточно? Такой, какой он есть, он — не Свет? Такой, какой он есть, он — не Истина? Такой, какой он есть, он не принес красоту, неведомую красоту в этот мир? Нет, у вас есть критерий, он должен отвечать вашему критерию. Если он отвечает, или вы думаете, что он отвечает, тогда все в порядке. Если он не отвечает, или вы думаете, что он не отвечает, тогда он — не тот человек. Все это одно и то же: и те, и другие живут с мертвыми — и ученики, и враги. Никто не смотрит непосредственно, прямо на явление, которым является Иисус.

Он сказал им:

«Вы отстранили от себя того, кто жив перед вами, и вы сказали о тех, кто мертв». Иисус сказал: «Я бросил огонь в мир».

Почему он говорит это? Потому, что старые пророки говорили, что он должен принести мир, вечный мир.

Он говорит: «Нет! Я бросил огонь в мир, и вот я охраняю его, пока он не запылает. Я не принес никакого мира».

Он противоречит, чтобы увидеть, согласятся ученики или нет; он противоречит, чтобы увидеть, как они реагируют, что они скажут. В действительности, он не противоречит, потому что мир может прийти только после огня.

Когда мир в огне, и старое сгорело и умерло, только тогда может взрасти новое. Новое появляется, когда старое

умерло. Старое должно перестать быть, чтобы было новое; мертвое должно исчезнуть, чтобы появилось живое.

Он не противоречит, он не может противоречить; нет возможности, потому что пророки действительно говорили о нем — но он противоречит ученикам. Многие должны были оставить его тогда, так как «Древние говорят, что он принесет мир, а этот человек говорит: «Я принес огонь», он — как раз противоположное. Мы и так уже в огне, зачем приносить еще огня? Мы уже горим, мир уже в огне, в пламени и несчастье, в беде и муке. Зачем приносить еще огонь? Нам нужен мир».

Но помните, мир не может прийти к таким, как вы, мир — не для вас. Дело не в мире, дело в вас: вас все будет тревожить; такие, как вы есть, вы творите мучения вокруг себя. Мука — это не случайность, которая с вами происходит, это — рост. Так же, как на дереве появляются листья, к вам приходят тревоги: они — часть вас. Вы можете обрезать листья, но это не поможет, это будет просто подрезка, вместо одного листа появятся четыре новых, тревог будет больше. Пока вы не сгорите целиком, пока вы не исчезнете, тревоги будут приходить. Индуисты, в частности, Патанджали, использовали два слова для трансформации: одну они называли сабидж самадхи, трансформация с семенем, а другую — нирбидж самадхи, трансформация без семени. И первая — это ничто, потому что семя остается, оно будет прорастать вновь и вновь, семя не сгорает. Вы несете в себе семя; дерева нет, но оно появится, так как вы несете в себе семя. Вы можете подавить себя полностью, тогда дерево исчезнет, вы станете семенем.

Что такое семя? Это подавленное дерево, настолько подавленное, что его не видно. Но дайте этому семени благоприятные условия, хорошую почву, и семя прорастет, и будет дерево. В семени есть чертеж во всех деталях: какой вид листьев, цветов, какой цвет, высота, возраст — все несет в себе семя. Если вы можете прочесть семя, вы можете предсказать, каким будет дерево.

Дерево — это просто развертка семени. Кем бы вы ни были, вопрос не в этом, вопрос в том, какой вид семени вы носите в себе. Кем бы вы ни были, это просто развертка семени. Вы можете продолжать подрезать ветки, но это будут лишь модификации; вы можете украсить себя, но вы не изменитесь. И вы можете украсить ваш ад, но он не станет раем.

Патанджали использует и другое слово, самадхи. Он говорит, что пока не достигнуто «бессемянное» самадхи, ничего не достигнуто — пока семя не сгорело полностью, так, чтобы ушли все несчастья, муки, беспокойства, так как чертеж сгорел. Вот что имеет в виду Иисус.

Он говорит: «Я принёс огонь в мир». «Я принес огонь, чтобы сжечь вас. Я здесь не для того, чтобы поддержать вас, чтобы утешить вас. Я здесь, чтобы разрушить вас, потому что ваше семя — плохое. Семя должно сгореть, и когда оно сгорит, когда вы станете пустым, только тогда семя Божественного может попасть в ваше чрево. Тогда придет новое цветение, новый рассвет».

«Я бросил огонь в мир, и вот я охраняю его, пока он не запылает».

А это — обещание. Он говорит: «Я буду охранять мир, я останусь здесь, пока мир — в огне».

Когда человек становится Христом или Буддой, он никогда не исчезает. Только вы исчезаете, потому что вас нет, вы — просто явление. Вы приходите и уходите, вы — форма. Вы подобны волне в море: в вас нет субстанции, вы не кристаллизованы. Вы приходите и уходите подобно ей. Каждую ночь вы приходите, и каждое утро вы исчезаете. Миллионы раз вы приходили и миллионы раз исчезали. Но когда приходит Христос... Что это значит, быть Христом? Это означает того, кто достиг субстанционального, который уже не форма, который достиг бесформенного, которое не может исчезнуть; который больше не волна, который стал океаном.