Горчичное зерно

Раджниш Бхагван Шри

Дайте всему исходить из вашего бытия. Не организовывайте и не контролируйте ваши действия, преобразите ваше существо. Истинное в том, что вы делаете, истинное в том, что вы есть.

Изречение шестое...

Иисус сказал:

Царство подобно пастуху,

У которого было сто овец.

Одна из них заблудилась,

То была наибольшая.

Он оставил девяносто девять

И искал эту одну,

Пока не нашел ее.

Утомившись, он сказал овце:

Я люблю тебя больше остальных

Девяноста девяти.

АБСУРД! НЕЛОГИЧНО!

Одной из самых запутанных проблем является следующая: что случится с грешниками, которые заблудились. Каковы отношения между Божественным и грешником? Будет ли грешник наказан? Попадет ли он в ад? Ведь все священники утверждают,

что грешник попадет прямо в ад, он будет наказан. Но может ли Бог кого-либо наказывать? Или нет больше сострадания? А если Бог не может простить, то кто способен прощать? Могут быть даны многие ответы, но ответ Иисуса — самый прекрасный. До того, как мы приступим к этому изречению, должно быть принято много вещей, они дадут вам основу. Вы можете быть отцом или матерью, и ваш ребенок сделает что-то, что вы не одобряете. Не имеет значения, сделал ли он что-нибудь правильное или неправильное, так как, кто знает, что истинно и что ложно? Но вы - не одобряете, и то, чего вы не одобряете, становится ложным. Это может быть так, может быть и не так, не в этом дело — то, что вы одобряете, есть истинное. Так что это зависит от вашего отношения. И если ребенок заблудился, он сделал нечто неправильное, по-вашему, и вы наказываете его. Истинной причиной будет то, что он непослушен, а не то, что сделал что-то неправильное; истинной причиной является то, что ваше эго чувствует себя затронутым. Ребенок был в конфликте с вами, он отстаивал себя. Он сказал вам «нет», вам, отцу, власти, сильному, вот вы и наказываете ребенка. Причина в том, что ваше эго затронуто, и наказание — вид мести.

Но объяснение — нечто другое: вы говорите, что это из-за того, что он поступил неправильно, а его нужно научить правильному — а без наказания как его привести к правильному? Так что, он должен быть наказан, если он идет по ложному пути, и он должен быть вознагражден, если он следует за вами. Таким образом, он будет правильно устроен в жизни. Таковы разумные доводы, так вы рассуждаете, но основная причина не осознана.

Бессознательная причина совсем иная: она в том, чтобы поставить ребенка на место, напомнить ему, что вы — босс, а он — не босс, что вы решаете, что ложно и что истинно, что это вы задаете ему направление; что он неспособен, что вы им владеете, что вы — владелец, и что если он будет непослушен, он пострадает.

Если вы спросите хороших психологов, они скажут, что эта разница между причиной и разумными доводами, хорошо понятна. Разумные доводы — очень хитрое прикрытие — они прячут истинную причину и дают вам фальшивую, но выглядящую на первый взгляд абсолютно правдоподобно. И это происходит не только между родителями и ребенком, но также между обществом и его заблудшими детьми. Вот почему существуют тюрьмы, существует закон — это месть, месть общества.

Общество не может терпеть кого-то бунтующего, так как он разрушит всю структуру. Он может быть прав: Афины не могли терпеть Сократа не потому, что он был не прав — он был абсолютно прав — а потому, что если бы к нему были терпимы, то пропала бы вся структура общества, она была бы брошена псам, и тогда общество не смогло бы существовать. Вот Сократа и принесли в жертву обществу.

И Иисус был распят не потому, что он говорил неверное — никогда еще на земле не звучали столь правдивые слова — он был принесен в жертву обществу, так как, то, что он говорил, то, как он вел себя, было опасно для структуры общества.

Общество не может терпеть этого, поэтому оно накажет вас. Но тому тоже есть разумные доводы: оно говорит, что это лишь для того, чтобы наставить вас на истинный путь, оно наказывает вас для вашего же блага. Но никто никогда еще не усомнился в том, достижимо ли благо наказаниями. Мы наказывали уголовников в течение тысячелетий, но никто не поинтересовался, преобразились ли эти уголовники в результате наших наказаний, или нет. Преступность растет, число заключенных растет, как и количество тюрем; больше законов, больше преступников, больше судов, больше наказаний. Результат совершенно нелеп — больше преступности.

В чем проблема? Преступник тоже чувствует, будто он наказан не за то, что делает

неправильное — он наказан, потому что его поймали. Так что у него есть свои разумные доводы: в следующий раз он будет более умел и более осмотрителен — вот и все. В этот раз он был схвачен, так как он был невнимателен, а не потому, что поступил неправильно. Общество оказалось более умным, чем он — так что в следующий раз он будет осторожней, он станет более умелым, умным, интеллектуальным, и тогда его не поймают. Заключенный, наказанный преступник всегда думает, что он наказан не за то, что он совершил, но потому, что его поймали. Так что единственное, чему он научится из наказания — это не попасться снова. Когда заключенный выходит из тюрьмы, он — более искусный преступник, чем ранее: он жил с опытными людьми в тюрьме, с более продвинутыми адептами, которые больше знают, которых схватили, которых наказали еще больше и которые дольше страдают, и которые обманывали самыми разными способами — которые очень продвинуты на пути преступления. Живя с ними, служа им, становясь их учеником, он учится, так что в следующий раз его не поймают. Теперь он — более опытный преступник.

Никого еще не остановило наказание, но общество продолжает думать, что мы наказываем, потому что неправильное должно быть остановлено нашим наказанием. Оба – не правы; общество имеет другую причину — ему нужна месть; и преступник, он тоже понимает — ведь эго понимают язык друг друга очень легко, даже бессознательно — преступник тоже думает: «Хорошо, я отомщу, когда мое время придет, и я еще посмотрю». В результате конфликт существует между эго преступника и эго общества.

И Бог такой же? Такой, как правосудие, такой, как отец или…? Бог так же жесток, как общество? Бог в такой же глубокой пропасти, такой же эгоист, как и мы? Будет ли он мстить, если мы непослушны? Будет ли он наказывать вас? Тогда он — не божественен, тогда он — такой же обычный человек, как мы.

Это одна из глубочайших проблем: как будет вести себя Бог с заблудшим грешником? Будет ли он добр? Тогда есть и другие проблемы. Если он хочет быть справедливым, у него не может быть сострадания, так как справедливость и сострадание не могут существовать вместе. Сострадание означает безоговорочное прощение, но эго — несправедливость.

Для святого, возможно постоянно молиться всю свою жизнь, никогда не творить ничего плохого, всегда опасаться перейти пределы, жить в самоограничении, создавать себе самозаключение, никогда не делать чего-либо неправильного, оставаться добродетельным всю жизнь, никогда не позволять себе чувственных удовольствий, быть очень аскетичным. Другой может жить, предаваясь всему, что ни придет в голову, идти туда, куда ведут чувства, наслаждаться всем, что дает мир, совершать любые поступки, любые грехи — а потом оба достигнут Божественного, оба достигнут мира Бога.

Что произойдет? Если святого не вознаградят, а грешника не накажут, это будет несправедливо. Если обоих вознаградят, тогда это тоже несправедливость, ведь святой подумает: «Я прожил правильную жизнь, но мне за это не дали ничего особенного». Если грешника вознаградят так же — тогда что за смысл быть святым? Тогда все становится тщетным. Тогда Бог сострадателен, но не справедлив. Если бы Он был справедлив, тогда у нас в голове все было бы арифметически ясным: грешник должен быть наказан, святой должен быть вознагражден. Но тогда у Него нет сострадания — справедливый человек должен быть жестоким, так как иначе, справедливость не может быть осуществлена. Справедливый человек живет в голове, а не в сердце.

У судьи не должно быть сердца, иначе его правосудие будет поколеблено. В нем не должно быть доброты, иначе доброта станет препятствием для правосудия. Человек, который является судьей, просто должен стать, как компьютер, только разумом: законы, поощрения, наказания — сердце исключено из этого, никакие чувства не дозволены. Он должен оставаться наблюдателем, бесчувственным, как будто у него вообще нет сердца. Но тогда возникает другая проблема, так как в течение столетий мы говорили, что Бог справедлив и сострадателен; добр, любящ и все же справедлив. Это — противоречие, парадокс — как разрешить его?