Гордая и непреклонная

Ли Линда Фрэнсис

Элис поднялась с места и принялась укладывать папки с бумагами в сумку, когда в дверь снова постучали.

Увидев на пороге Кларка, она насторожилась. Однако его улыбка была сердечной и открытой, карие глаза смотрели на нее с нежной добротой.

– Я только что видел вашего отца, – произнес он.

– Да, – отозвалась она, сунув руку в перчатку.

– Кажется, я знаю, зачем он сюда приходил.

– И зачем же? – спросила она, подняв на него глаза и одновременно натягивая вторую перчатку.

– Чтобы попытаться вас образумить.

Элис подозрительно приподняла брови.

– Только не говорите мне, что вы здесь по той же самой причине.

– Нет.

Я знаю вас достаточно хорошо, чтобы понять: вы из тех людей, которые привыкли сами принимать решения. Я только хотел сказать вам, что очень сожалею о том, что все так обернулось. – Подойдя к ней, Кларк взял ее затянутые в перчатки руки в свои и посмотрел ей в глаза: – Вы очень много для меня значите, Элис, и мне бы очень не хотелось, чтобы наши… отношения пострадали из-за этого дела.

Был ли он искренним с ней?

– Мне бы тоже этого не хотелось.

– Вот и отлично. – Он пожал ей обе руки, наклонился и поцеловал в щеку. – Я только хотел в этом убедиться.

Однако Элис едва расслышала его слова. От волнения у нее пошла кругом голова. Впервые в жизни он ее поцеловал.

Разумеется, это мало было похоже на настоящий поцелуй – скорее он по-братски чмокнул ее в щеку. И, если уж быть до конца откровенной, она не почувствовала того страстного томления, которое вызывало в ней прикосновение губ Лукаса. Но все равно ей было приятно. Достаточно для того, чтобы забыть и о Лукасе, и о его поцелуе.

– Какое бы решение вы ни приняли в отношении этого дела, я полностью на вашей стороне.

Его слова придали ей храбрости, и неожиданно для себя самой Элис решила воспользоваться случаем и внести наконец ясность в их отношения.

– Не хотели бы вы пообедать со мной? – спросила она прежде, чем успела передумать.

– С большим удовольствием. Я уже слышал о том, что ваш дядя готовит тушеное мясо с картофельным пюре.

– По правде говоря, я думала, что мы с вами могли бы вместе пойти в «Локе-обер».

Кларк бросил на нее укоризненный взгляд.

– Элис, если бы я не знал вас лучше, то наверняка решил бы, что вы предлагаете мне светскую встречу.

– Да, так оно и есть, – тут же выпалила она.

Кларк выпрямился, сделав удивленные глаза, он не мог подобрать слов для ответа.

Если бы Элис могла растаять в ставшей вдруг удушливо-жаркой комнате, от нее уже осталась бы только лужица на полу. Но уже в следующее мгновение Кларк овладел собой и, улыбнувшись, сказал:

– Что ж, я польщен. Это было бы чудесно.

Сердце подскочило в ее груди и забилось сильнее от переполнявшей ее радости, когда пальцы Кларка сомкнулись вокруг ее собственных. Похоже, она и впрямь была ему небезразлична.

– Как хорошо, – произнесла она, – что я не ошиблась в ваших чувствах.

Тут пальцы его невольно сжались, однако Элис почти не обратила на это внимания и продолжала торопливо, словно не в силах себя сдержать:

– Я была уверена в том, что вы ко мне неравнодушны. Ох, Кларк, нам с вами так славно вместе, и мы оба уже не так молоды, чтобы и дальше играть в эти игры.

– Игры? – Он убрал руки и отступил на шаг.

В ее сознании впервые прозвучал сигнал тревоги, однако другая, более мощная сила неумолимо влекла ее вперед.

– Вы неравнодушны ко мне, а я – к вам. С нашей стороны просто глупо тянуть с решением. Кларк, я…

– Элис, – прервал он ее, и одного этого слова было достаточно, чтобы вихрь мыслей и чувств, бушевавший в ней, внезапно улегся. Она подняла на него глаза. – Я действительно к вам неравнодушен, – произнес он. На его

добродушном лице проступили морщины сожаления. – Но я не испытываю к вам… привязанности. Я имею в виду той привязанности, которую муж должен испытывать к своей жене. Мне нравится обсуждать с вами разные юридические казусы. О Господи, да я не знаю никого во всем свете, кроме, быть может, вашего отца, кто бы знал право лучше вас. Вы умны и независимы. Вы просто замечательная женщина. – Тут он заколебался, черты его лица исказились раскаянием. – Но если я женюсь, то выберу себе в спутницы жизни такую женщину, которая была бы рада сидеть дома, штопать мои носки и следить за тем, чтобы мои рубашки вовремя приносили из прачечной. Те самые мелочи жизни, которые кажутся вам нестерпимо скучными. – Он опустил глаза. – Я понимаю, что мне следовало бы объяснить свои намерения раньше.

Он мог бы наговорить ей много таких вещей, которые смутили бы ее душу, причинили ей боль, довели до слез. Однако его последние слова унизили ее, задели в ней такую глубокую и чувствительную струнку, что она едва устояла на ногах. В эту минуту Элис поняла, что Кларк ничем не отличался от других мужчин, с которыми ей приходилось сталкиваться. Ни одному из них не нужна женщина, которая была осведомлена о темных сторонах жизни несравненно больше любой из своих подруг. Она слишком много знала о мире, чтобы из нее вышла хорошая жена. Возможно, она и обладала той неопытностью в вопросах интимных отношений, которую любой мужчина требовал как непременное условие от женщины, на которой он собирался жениться, однако ей не хватало подлинной невинности – иначе говоря, полного неведения о том, что же на самом деле представляла собой жизнь. Кроме того, она была слишком сильной и независимой женщиной, чтобы безропотно принять мир, состоящий исключительно из мужчины и его прихотей. Однако у нее не было достаточно сил, чтобы смириться с жизнью без любви и собственной семьи, – эта мысль переполняла ее невыразимым отчаянием.

– Элис, мне очень жаль.

– Думаю, вам лучше уйти.

– Элис…

– Убирайтесь!

Уходя, он задержался у двери и произнес:

– Пожалуйста, предупредите нашу контору, как только вы примете окончательное решение по делу.

Собрав всю свою волю, Элис попыталась было заняться работой, однако у нее ничего не вышло, и в конце концов, она вынуждена была покинуть контору.

Августовская жара понемногу спадала по мере того, как солнце клонилось все ниже и Ниже к горизонту. Темнеющее небо манило ее, и она почти не обращала внимания на ставшие длинными тени. На какой-то миг ей показалось, что за ней следят, и ее охватил страх. Но, осмотревшись по сторонам, она увидела подростков, которым нужно было зажигать газовые фонари, чтобы рассеять ночной мрак. Элис брела куда глаза глядят, не задумываясь о том, куда и зачем идет. Однако она нисколько не была удивлена, когда в конце концов оказалась перед клубом Лукаса Хоторна.

Довольно долгое время ее пальцы сжимали изящные завитки, украшавшие кованые железные ворота. Элис смотрела на посыпанную иссиня-черным сланцем дорожку, которая вела к массивной парадной двери. Внешне в «Найтингейл-Гейте» не было ничего безвкусного или вульгарного – скорее он был похож на красивый и элегантный городской особняк, принадлежащий состоятельному семейству. Однако дурное соседство, не говоря уже о скульптурной группе в саду – мужчина, целующий длинную изящную шею полураздетой женщины на гранитной скамье, – ясно свидетельствовали о том, что это место не было обычной резиденцией.