Гордая любовь
Шрифт:
Прохладный ночной ветерок, врывающийся в распахнутое окно, пробежал по обнаженной коже. И все-таки ей не было холодно. Ее сжигала лихорадка страсти. Либби закрыла глаза, ощущая нечто совершенно незнакомое.
Ремингтон осторожно опустил девушку на постель и стянул трусики с ног. Через мгновение он уже лежал рядом с Либби. И хотя их тела еще не коснулись друг друга, какое-то шестое чувство подсказало ей, что на нем не осталось никакой одежды, и она радовалась, жадно стремясь познать тайны любви, открыть для себя то единственное и особенное,
Он снова прикоснулся к ее груди, теперь уже губами. Она восхищенно вскрикнула, ощутив, как в душе вспыхнуло, испепеляя все внутри, совершенно незнакомое чувство. Правую руку Ремингтон опустил к ее правой ноге и начал, медленно лаская нежную кожу, продвигаться выше и выше.
Наконец его пальцы достигли ее лона, и Ремингтон, медленно оторвавшись от груди Либби, дотянулся до ее рта, их губы снова слились в поцелуе. Он поглаживал ее кожу нежно и трепетно, а она радостно стремилась навстречу каждому его прикосновению, одновременно боясь, что ее тело вот-вот разорвется на тысячу мелких кусочков.
Ремингтон поднялся над Либби, и его напрягшаяся плоть прижалась к ее лону. Либби ждала. В ее душе не осталось ни капли сомнения или неуверенности.
Каким же восхитительным оказался этот миг соединения, мгновение, когда они стали одним целым! Она приняла его с радостью, сердце Либби пело песню любви. Ритмичные движения Ремингтона оказались такими же вечными и естественными, как само время, и Либби двигалась вместе с ним. Она прислушалась и поняла, что их дыхание слилось воедино.
Ремингтон опустился немного ниже, и движения его ускорились. Либби, слыша его нежные, томные стоны и свои гортанные покрикивания, закинула голову назад, вжав ее в подушку. Ремингтон потянулся ртом к изгибу ее шеи и прижался языком к ямочке между ключицами.
Либби показалось, что ее пронзили тысячи мелких иголочек сладострастия. Она задрожала, и с ее губ сорвался восторженный крик. На какое-то мгновение ей показалось, что она поднимается в воздух, но он удержал ее и не дал упасть. Обняв любимую, Ремингтон лишь слегка приподнял ее, и они вместе окунулись в океан безумной страсти, ринулись в водоворот любовной лихорадки. Их древний, как мир, танец все ускорялся, разрастался, становился свободнее и глубже.
Вверх… вверх… вверх.
Они парили все выше и выше.
И когда Либби уже казалось, что она не вынесет пытки таким наслаждением, она почувствовала, что они вместе сорвались с обрыва. Еще один крик вырвался из ее горла, слившись с его гортанными восклицаниями.
Внезапно наступила полная тишина, слышалось только их прерывистое дыхание.
Прошло немало времени, прежде чем Либби открыла глаза и обнаружила, что Ремингтон внимательно на нее смотрит.
– Я этого не знала. – Ее тихо произнесенные слова казались наполненными благоговейным трепетом.
Он нежно улыбнулся и ласково отвел с ее лба влажные прядки волос.
– У нас всегда так будет? – спросила Либби, едва отваживаясь надеяться, что это
– Всегда, Либби.
Она вздохнула и закрыла глаза.
– Тогда, мне кажется, я захочу жить вечно.
Ремингтон перекатился на бок и увлек за собой Либби, не давая их телам разъединиться.
– Вечно, – прошептал он, словно повторяя слова молитвы.
Она снова закрыла глаза, радуясь сегодняшнему вечеру и всем предстоящим дням, и спокойно заснула.
25
За окном рассвело. Ремингтон лежал, облокотившись на подушку и обхватив голову рукой, и пристально смотрел на Либби. Он чувствовал неизъяснимое удовольствие просто оттого, что смотрит на спящую Либби; ее сочные губы припухли от поцелуев, светлые, розовато-золотистые волосы разметались по подушке, шелковистые локоны спускались на виски.
Он медленно потянул вниз простыню так, чтобы стала видна ее упругая, прекрасной формы грудь с темными кружочками сосков и собравшейся в легкие складочки кожей. Ремингтон знал, что, если коснется груди Либби губами, нежные выпуклости ее тела сразу напрягутся, а соски превратятся в твердые горошины.
Одна мысль об этом заставила все тело Ремингтона напрячься.
Не справившись с искушением, он потянулся вперед и облизал языком сосок любимой, восхищаясь переменами, которые вызвала эта Ласка: Либби слегка потянулась и издала глубокий, негромкий стон.
Ремингтон приподнял голову и увидел, что она открыла глаза. Либби улыбнулась невинно-обольстительно и немного сонно.
– Доброе утро, – сказал он.
– Угу. – Она снова потянулась, словно кошечка.
– Время просыпаться.
– Я не хотела просыпаться. Мои сны были такими… – она еще раз потянулась, – м-м… сладкими.
Он приподнялся над девушкой, опираясь на локти и колени.
– Действительность может быть еще слаще, дорогая.
Она смущенно покраснела, но не отвела взгляд.
– Я знаю.
Либби быстро придвинулась к нему так, чтобы ее бедра оказались под ним, и Ремингтон почувствовал, как спазмы желания пронзают все его тело.
Он смущенно кашлянул, стараясь взять себя в руки, напоминая себе, что до вчерашнего вечера Либби оставалась девственницей.
– Может, лучше немного подождать?
На сей раз в улыбке, которую она подарила Ремингтону, не осталось и следа невинности.
– Я не хочу ждать. – Голос Либби звучал хрипло, она почти не дышала и снова пошевелилась, но на сей раз ее движения говорили сами за себя.
Все мысли о самообладании улетучились сами собой.
– Как ты пожелаешь, Либби, – прошептал он, прежде чем накрыл ее губы исступленным поцелуем.
Прошло немало времени, и наконец Ремингтон поднялся с постели. Ни капли не смущаясь, Либби наблюдала за тем, как он двигался по комнате. И хотя она неоднократно видела все самые интимные части тела Ремингтона, когда ухаживала за его ранами, сейчас все было иначе. Совершенно иначе.