Гордиев узел с бантиком
Шрифт:
Наташка «споткнулась» на очередном, на сей раз естественном зевке, да так и замерла с полуоткрытым ртом. Наша недавно благодушная хозяйка пристукнула кулаком по столу и властным, прямо-таки железобетонным голосом объявила:
— У меня нет места для ночлега! Не обессудьте. Собирайте манатки и уезжайте. Даст бог, быстро доберетесь куда надо. Сейчас позвоню и подадут вашу машину к моему дому.
Продекларировав свою волю, баба Нюша поднялась и, прихватив с комода мобильник, вынесла себя за порог комнаты.
3
— Фи-ига себе… — вытянув губы в трубочку, прогудела Наташка. — Чего это она?
— Не фига! —
Наташка участливо посочувствовала печке, с которой я якобы упала, но, тем не менее, меньше чем за минуту упаковала наши немногочисленные пожитки плюс документы на машину, прихватила и сумочку фрау — хранилище лекарств. Не задерживаясь, мы отправились на крыльцо. Баба Нюша провожать нас не собиралась. Просто выпроваживала, контролируя наш выход.
Я намеренно притормозила, завязывая заранее развязанный шнурок кроссовки. Дождавшись, когда спутницы выйдут на крыльцо, обругала непослушный шнурок, а потом поделилась с ним сокровенными знаниями, предназначенными для ушей бабы Нюши. Она охнула и схватилась за сердце, прижав к груди какую-то скомканную вещицу. Я выпрямилась и с гордо поднятой головой отправилась следом за Натальей и Райнхильдой.
Поджидая меня, обе торчали на крыльце, вяло обсуждая деревенских собак за пустой перебрех…
— Ну и чего стоим? — возмутилась я. — Ноги нашей больше не будет на ступеньках этого крыльца!
— О-о-о! Я не очень поняла, какой нашей нога здесь не будет стоять. Общей? Как это? А! Один нога здесь, другая там? — тупила по незнанию фрау.
— Не каркай! — цыкнула на нее Наташка. — Только расчлененки нам и не хватало! Потом объясню. Видишь, машину к этому разбойничьему гнезду подают.
Наказав фрау проявлять максимум осторожности, мы с подругой резво сбежали по ступенькам и встали на подхвате. Вдруг Райнхильда надумает хлопнуться в обморок. Обошлось. Просто замечательно, что она не задает вопросов.
Натальина «Шкода» прибыла на удивление быстро и аккуратно притормозила. Из салона вышли двое крепких ребят и встали у дверей.
— Вещи — в машину! — приказным тоном заявила им Наташка и, отняв сумочку у фрау, метнула ее вместе с нашим почти невесомым пакетом одному из служивых. Поймав их автоматически, он что-то вякнул про закидон, но быстро сориентировался и небрежно закинул передачу на заднее сиденье.
Наталья еще не успела обойти всю машину в намерении выдвинуть какие-нибудь обвинения по поводу ее отвратительного содержания на территории коттеджа, как на крыльце появилась босоногая баба Нюша.
— Девки, погодите! — крикнула она, махнув чем-то белым. То ли полотенцем, то ли платком. Полная капитуляция! — Возвращайтесь! Куда вы поедете в такую темень.
— Туда, откуда нас никогда не выпроводят в такую темень, — отрезала Наташка. — К себе домой!
Я едва успела ухватить за руку Райнхильду. Показалось, что она, забыв мои наставления, намеревалась поддаться на приглашение. Ан, нет. Фрау строптиво топнула и заявила: «Мой нога тут никогда стоять не будет!» — И тут же подкрепила заявление действием. Несмотря на мою поддержку, ноги у нее разъехались и она уселась на скользкой траве, потянув меня за собой.
Такого везенья я не ожидала и с радостью присоседилась.
Подскочившая Наташка выговорила обеим за «выкрутасы» и напомнила, что рассиживаться некогда. Но руку помощи не протянула — осторожничала, чистюля. Именно поэтому процесс нашего с фрау восстановления несколько затянулся. В своих попытках подняться цеплялись друг за друга, в результате раскатали место «заседания» до состояния идеального суглинистого катка, чем очень повеселили парней Михаила. За развеселым ржанием они не слышали бабы-Нюшины вопли с требованием немедленно вытащить девок из грязи и доставить к крыльцу. Наташка бегала вокруг нас с советами, одновременно рассыпаясь угрозами в адрес служивых. Пусть только посмеют тронуть ее подруг хоть одним пальцем!..
Они все-таки посмели. Сразу после того как баба Нюша, покинув ступеньки крыльца, огрела одного из них, «черта чумазого», неопознанным куском материи и пригрозила увольнением.
В процессе моего перетягивания к лавочке под окном (возвращаться в дом я, само собой, категорически отказалась), успела удивиться живучести некоторых предрассудков. То, что в темноте мною было принято за белое полотенце или платок в руках бабы Нюши, на самом деле являлось половой тряпкой. Выпроваживая нас из дома, женщина намеревалась протереть пол, суеверно пресекая таким образом возможность нашего возвращения.
Поняв тщетность своих усилий пригласить меня и Райнхильду в гости, баба Нюша носилась босиком за Наташкой, умышленно старавшейся отыскать в разных местах машины что-нибудь бесполезное — на выброс. Жалела чехлы, а заодно тянула время. Запускать нас в салон, предварительно не застелив их этим «на выброс» категорически не желала. И от всей души «поливала» ливневые дожди, вечно идущие не ко времени. Когда в них «некоторые» (намек на нас с фрау) нуждаются позарез, фиг вам!
Охранники Михаила бестолково топтались по обе стороны лавочки, плохо понимая, что делать дальше. Один из них не выдержал и прозвонился шефу. Обстановку доложил коротко: две чокнутые бабы вывалялись в грязи и сохнут на лавке, третья безостановочно ныряет в машину. Анна Васильевна пытается загнать всех в дом. Похоже, вместе с машиной. Далее он внимательно слушал указания Михаила Ивановича и долдонил только одно слово: «понял».
Мы с фрау успели продрогнуть. Я уже собралась громогласно сослаться на давление обстоятельств, в силу которых вынуждены согласиться на необходимость возврата, но тут началось нечто интересное. Пытаясь отделаться от бабы Нюши до моего особого распоряжения, Наташка с каким-то мешком в руках начала короткие перебежки от колеса к колесу. Пиная машинную «обувь» ногами, подруга возмущалась, что они намеренно спущены. Баба Нюша семенила за ней, разбавляя старую песню о своей полной готовности к гостеприимству куплетом о воле Всевышнего. Он намеренно спустил нам колеса. За бабой Нюшей метался охранник, пытаясь всучить ей мобильник, дабы она переговорила с сыном. Женщина отмахивалась от парня, вынужденного под ее напутственное «да уйди ты!» резко менять направление движения. Нас с фрау он навестил дважды и оба раза падал на колени у наших ног. Мобильник без конца трезвонил патриотическим шлягером. Мы возмущались, отпихиваясь от парня и руками и ногами. В конце концов он выронил аппарат и, цедя сквозь зубы ругательства, окончательно потерял человеческий вид. Ползая на четвереньках в радиусе поиска смолкнувшего телефона, являл собой неизвестное науке ластоногое животное.