Гордость и соблазн
Шрифт:
— Действительно, для вас это такая большая удача, — раздраженно ответила Эмили.
— Просто владельцы «Одинокой Звезды» — кузены моего отца.
— Мир тесен, не правда ли?
— Допускаю, мисс Лоуренс, что постепенно он станет таким.
— Я бы хотела принять ванну, прежде чем мы сядем в поезд.
— Если поторопитесь, вы успеете это сделать. Но если в вашей голове зреет намерение под таким предлогом протянуть время и опоздать на поезд, я приму соответствующие меры. Тогда я буду вынужден силой выдернуть вас из ванны, успеете вы одеться или нет.
Эмили кивнула в знак
— Я думаю, что смогу управиться за полчаса. Они пошли к купальному павильону.
— И чтобы никаких фокусов, Эми. Я буду стоять под дверью и ждать вас, — предупредил Джош, подавая Эмили ее саквояж.
Но в этот момент мысль о ванне была для нее гораздо более насущной, чем мечта о побеге. Эмили поспешила войти.
В купальне было два отделения: для мужчин и для женщин. Служащий за конторкой всего за доллар выдал ей полотенце и маленький кусочек мыла и предупредил, что их следует вернуть, когда она закончит мыться.
В дамском отделении никого не было. К своему облегчению, Эмили заметила, что там было довольно чисто и опрятно. В отделении были две душевых кабинки. Она с большим удовольствием предпочла бы погрузиться в горячую воду ванны, однако сейчас ей ничего другого не оставалось, как быстро раздеться и встать под душ.
Это было просто божественно. Освежающе. Бодряще. От удовольствия девушка запела во весь голос. Тщательно намыливаясь крошечным кусочком мыльца, она наслаждалась прикосновением к ее телу теплой воды и шелковистой мыльной пены, которые смывали с нее всю грязь. Она готова была вечно плескаться под этим восхитительным душем. Однако угроза Джоша была не пустым звуком, и Эмили боялась, что он, не сомневаясь ни минуты, ее осуществит, если она не будет готова вовремя. Быстро намылив волосы, она тщательно промыла их и прополоскала под струей воды, чтобы не осталось песка и пыли. Девушка как раз надевала чистое платье, когда в дверь постучал Джош.
— Эмили, ваше время кончилось.
— Я уже выхожу.
Последний взмах щеткой по волосам — и она кинула ее в саквояж. Можно будет заколоть волосы позже, когда они окончательно высохнут.
Схватив саквояж, Эмили поспешила к двери, но вспомнила про мыло и полотенце и вернулась, чтобы все собрать.
Чисто выбритый и переодетый в свежий костюм Джош дожидался ее за дверью. В ответ на ее удивленный взгляд он ответил с улыбкой:
— Я был в парикмахерской, это рядом. А вы всегда поете, когда моетесь?
— Нет, в ванне я обычно стараюсь ограничиваться гаммами, — ответила она смеясь.
Отдаленный гудок паровоза прервал их разговор.
— Надо поторопиться, — сказал Джош.
Через пять минут Эмили уже сидела в вагоне поезда, откинувшись на бархатную спинку кресла. Паровоз разводил пары — вот-вот завращаются колеса, и поезд отъедет от вокзала Лордсберга. Свежая после душа Эмили уютно устроилась в кресле и потягивала чай со льдом — со льдом! Она закрыла глаза и стала перебирать в памяти события последних дней. Ее нельзя обвинить в том, что, говоря о своей любви к необъятным просторам Запада, она лукавит. Нет, се любовь была искренней. Но сейчас она вынуждена признать, что некоторые блага цивилизации тоже имеют свою прелесть.
Глава 22
Дверь
— Кто?.. Кто вы такой?
Мужчина шагнул ближе. В неверном свете Эмили увидела темные волосы, спадающие на плечи из-под красной повязки, завязанной на затылке. В ушах сверкали золотые кольца, левый глаз скрывала повязка, губ не было видно под пышными темными усами.
— Кого вам надо? — крикнула она, еще крепче прижимая к себе простыню.
— Хм, леди, кого, кроме вас?
Развязав плащ, незнакомец отбросил его в сторону с грацией матадора. Под плащом на нем оказалась белая шелковая рубашка, завязанная узлом на животе. Грудь в вырезе рубашки была покрыта темными волосами. Широкий пояс поддерживал черные брюки в обтяжку. Ее взгляд на мгновение задержался на интригующей выпуклости в месте соединения ног, затем опустился ниже, к мускулистым ногам, коленям и высоким ботинкам.
— Вы хотите сказать, что собираетесь изнасиловать меня? — пролепетала Эмили дрожащим голосом.
— Ах, это будет восхитительное насилие, любовь моя!
— Вы говорите совсем как моя подруга Роза, — заявила девушка, вновь обретая самообладание. — Это совершенно несовместимые вещи. Насилие означает разрушительное действие, направленное против чьей-то воли; с другой стороны, восхищение — это чувство небесного блаженства. Таким образом, насилие не может быть восхитительным…
— Ладно, ладно, в сторону все рассуждения! — прорычал незнакомец. Затем его голос смягчился и стал проникновенным: — Ах, моя дорогая, если я не умыкну вас на свой корабль, вы никогда не узнаете этого блаженства. Мы будем бороздить моря и океаны, днем грабить порты, а ночью… Ах, эти ночи, любовь моя! Они будут наполнены бесконечной, безумной страстью!
— Грабить? Вы пират?
— Конечно. Чем еще я могу заниматься в таком костюме, если к тому же у меня в ухе сверкает золотое кольцо?
— Я думала, что вы Джош. Только он один всегда врывается в мои сны. Вы что, в самом деле предлагаете мне заняться грабежом?! Я в жизни ничего не крала.
— Слухи утверждают, что вы украли деньги у своего отца, дорогая Эмили.
— Во-первых, мистер Пират, я для вас вовсе не дорогая Эмили! А во-вторых, как я устала слышать эту наглую ложь, которую выдумал мой отец! И вот меня заставляют выслушивать ее вновь и вновь. Я не взяла в его доме ни одной вещи, которая бы мне не принадлежала.
Брови незнакомца полезли на лоб от изумления, а сапфирово-голубые глаза расширились.
— Так-таки и ложь? А как насчет награбленного добра, которое вы стянули у милашки Маккензи?
— Награбленное добро? Я никого не грабила… — У Эмили по спине пробежали мурашки. — Вы имеете в виду его значок агентства Пинкертона? Надеюсь, вы не считаете этот идиотский значок добром?
Он снова сдвинул брови.
— Взяли тайком и втихомолку. И какими словами это ни называй, дорогая, но это грабеж.