Гордость и соблазн
Шрифт:
Сбросив халат, она уже собиралась лечь в постель, как вдруг услышала, что в соседней комнате кто-то ходит. Неужели Джош проснулся?
Она рывком распахнула дверь и, к своему изумлению, услышала щелчок взводимого курка. Девушка похолодела. Эмили забыла зажечь лампу, когда выходила из комнаты, и поэтому сейчас там было темно.
Если кто-то чужой посмеет прикоснуться к Джошу, ему придется иметь дело с ней.
— Кто здесь? — спросила она.
— ЭМИ?
При звуке этого голоса, слегка охрипшего после лихорадки, она вздохнула с облегчением.
Джош сидел на кровати. Он выглядел похудевшим и осунувшимся, но то, что он уже мог сидеть без посторонней помощи, обрадовало ее.
— Откуда у тебя револьвер?
— Достал из саквояжа вон там, в углу.
— Ты вставал с постели! — воскликнула девушка. — Зачем ты это сделал?
— Я проснулся и не мог понять, что происходит. Поэтому стал искать свой «кольт», чтобы почувствовать себя в безопасности.
— Я могу рассказать тебе, что произошло: ты два дня лежал без сознания в лихорадке.
— Два дня! — воскликнул Джош удивленно. Разрядив револьвер, он положил его на ночной столик возле кровати. — И ты ухаживала за мной все это время?
— Конечно. Почему ты так удивляешься? Он улыбнулся:
— Ты так долго и безуспешно пыталась сбежать от меня при малейшей возможности! Черт побери, Эми, мне ведь даже пришлось приковать тебя наручниками. А теперь ты говоришь, что я целых два дня был без сознания! У тебя были прекрасные шансы осуществить наконец свое намерение. — Он сложил руки на своей обнаженной груди и прищурился. — Почему же ты этого не сделала?
Эмили сообразила, что Джош совсем раздет, его прикрывает только простыня. Сейчас он не был похож на того человека, который два дня лежал на кровати бесчувственным телом. Когда он сложил руки на груди, мускулы заиграли на его плечах.
В эти дни она столько раз касалась его груди, но никогда не испытывала тех чувств, что сейчас захлестнули ее. Девушка хотела дотронуться пальцами до каждой складочки, почувствовать под своей рукой мягкую гладкую бронзовую кожу, обтягивающую твердые мускулы.
— Эмили?
Она подняла глаза на Джоша, едва оторвавшись от созерцания его тела. Выражение его лица было для нее непонятным. Но его взгляд заставил ее вздрогнуть: а что, если он сумел прочитать ее мысли?
— Почему ты не уехала? — повторил Маккензи свой вопрос.
Эмили закрыла глаза и покраснела. Она так была поглощена разглядыванием его тела, что совершенно забыла, о чем он ее спрашивал. И, пытаясь сообразить, что же ответить, она все никак не могла собраться с мыслями. В воображении возникало его тело, ее тело, их тела — вместе — обнаженные. Она слишком долго находилась с ним в одной комнате.
— Я… э-э… ты нуждался во мне.
Она еще больше покраснела, когда осознала двусмысленность своих слов. И не сразу поняла, какая правда заключена в обоих смыслах. Но она никогда бы не осмелилась преодолеть смущение и признаться ему, что осталась здесь, потому что любит его. Она слишком устала, чтобы выдерживать сейчас насмешки.
— Ты спас мне жизнь, поэтому я
— Я не знаю, что и думать.
Джош посмотрел на девушку долгим взглядом. Его взгляд скользнул по ее фигуре, так что Эмили буквально почувствовала его прикосновение. Смущенная, она оглядела себя, но в ее виде не было ничего необычного. Ради всего святого, что он так уставился на нее, как будто никогда не видел раньше?
— Подойди сюда, — сказал Маккензи, похлопав ладонью рядом с собой по кровати.
Кровь снова прилила к лицу Эмили, когда она представила, как они лежат рядом в этой кровати — ее бедра прижимаются к его, ее волосы лежат на его груди, как она целует его, прикасается к нему, шепчет ему на ухо слова, которые она прятала на самом дне своего сердца и не могла признаться в них даже самой себе. Девушка так сильно полюбила его, этого красивого и героического человека, а он считает, что она обманщица и воровка. Как можно быть такой дурой?
Если она только посмеет признаться ему в своей любви, он просто прогонит ее. Так, как отец всегда прогонял ее мать — потому что, как и ее отец, Джош Маккензи любит только свою работу.
Эмили гневно выпрямилась. Как побороть его упрямое нежелание верить ей?!
— У меня только что были две самые ужасные, бессонные ночи в моей жизни, Маккензи. С этого момента, если тебе что-нибудь будет нужно, ты можешь все делать сам. Ты же смог достать свой обожаемый «кольт»! Теперь, если ты не возражаешь, я пойду в свою комнату и лягу спать. И, если мне удастся, я, может быть, пойму, как это — спать два дня подряд. — Она шагнула в сторону двери, но потом снова вернулась. — И кстати, мы теперь квиты. Все долги оплачены. Поэтому, чтобы очистить твою совесть, детектив, я могу тебя ублажить и приковать себя саму к кровати наручниками.
По всей видимости, ее гневная тирада не произвела на него никакого впечатления. Маккензи откинулся на подушки, и когда прядь волос упала ему на глаза, он отбросил ее движением головы. В этом был весь Джош. Ее сердце просто перевернулось. Как она сможет когда-нибудь забыть этого человека?
— Ублажить меня, ха! — Он усмехнулся. — Ведь я ранен и слаб.
— Сейчас уже не так сильно, как раньше.
— А как же все это приключилось?
Внезапно все, что произошло за последние несколько дней, снова встало у Эмили перед глазами. У нее закружилась голова, и она схватилась за спинку кровати, чтобы удержаться на ногах.
— Эй, — позвал он. — Я шучу! Что с тобой?
Она была так измотана, что уже не могла выносить эти его шутки.
— Ты перепугал меня до смерти, Джош. Я думала, что ты умрешь.
— Умру? — Он хмыкнул. — У меня всего лишь дырка в плече. Маккензи не умирают от таких царапин.
Все страхи последних дней накатили на Эмили. Может быть, здесь сказалось утомление. Или сознание того, что она любит Джоша, а он никогда не сможет ее полюбить. А может быть, оттого, что он был таким желанным и в то же время прогонял ее от себя… Это было невыносимо.