Гордость, сила и зима [СИ]

Неидеальная

Хотя Генрих III скончался два года назад, традиция эта по-прежнему осталась, но король Филипп явно чтил ее, как память об отце, а не как способ найти себе грелку в постель.

***

Сумерки уже опускались на окрестности, когда мы, наконец, подъехали к «Розе ветров», но даже наступающая темнота не смогла скрыть всего «великолепия» здания. Лепнины, вензелей, статуй животных оказалось гораздо больше, чем описывала Вероника, в прошлом году участвовавшая в Бале Дебютанток. Я еще раз удивилась ее деликатности, ведь подруга назвала это четырехэтажное здание «немного вульгарным, но вполне симпатичным», тогда как я стояла и недоуменно смотрела на этот выкидыш архитектуры.

Роксана

Прайд, тоже впервые здесь оказавшаяся, удивленно приподняла бровь, но от комментариев воздержалась. Сопровождавший нас дворецкий по-своему расценил молчание:

– Восхитительное здание, не так ли? – с гордостью произнес он.

– Просто сногсшибательное, – сказала я, тут же получая тычок в ребра от тети, которая, впрочем, сама еле сдерживала улыбку.

Миновав злополучную колонну, которая обладала столь знаменитой историей, мы вошли в особняк, и нас тут же захватила происходящая там суета: слуги торопливо перебегали из зала в зал, разнося различные предметы мебели, наставницы распекали своих вчерашних подопечных за неподобающее поведение, а без пяти минут выпускницы с интересом рассматривали прибывших.

Дядя Дэниэл одобрительно усмехнулся, разглядывая девушек, но тут же встретился с моим кулаком, подсунутым ему под нос – нечего на молодняк заглядываться. Он шутливо поднял руки вверх в защитном жесте. Несмотря на то, что дядю можно смело назвать любителем и ценителем женской красоты, жене своей он не изменял, хотя соблазны подстерегали его на каждом шагу. Во избежание искушения тетя Роксана и путешествовала постоянно вместе с мужем.

Мы поднялись на четвертый этаж и направились к выделенным нам комнатам, где вещи уже дожидались своих хозяев. По пути нам попалась стайка щебечущих о чем-то девушек, которые, заметив новенькую, тут же замолкли. Меня тут же одарили самыми разнообразными взглядами – от откровенно пренебрежительных до заметно разочарованных. Эти леди, видимо, уже заранее репетировали завтрашний бал, поскольку их наряды и прически не поддавались никакой критике, а от блеска со вкусом подобранных драгоценностей слепило глаза. По сравнению с ними я, целый день протрясшаяся в карете, облаченная в дорожную одежду, выглядела словно взъерошенный воробушек, а окончательно растрепавшаяся коса только добавляла сходства с этим пернатым. Впрочем, парочка девушек посмотрела на меня вполне дружелюбно.

Спальни, выделенные для проживания, оказались разделены между собой ванной комнатой, обставлены по необходимому минимуму – кровать на четырех столбиках и с пылесборником, то есть с балдахином, шкаф для одежды, а также письменный стол. Зеркало было прикреплено к дверце шкафа, мельком посмотрев на себя, я невольно хихикнула – воробей, он и есть воробей. Вся мебель выполнена из темного дерева. А вот текстильная составляющая комнаты: занавески, покрывало на кровати, пресловутый балдахин - окрашены в розовый цвет, который ассоциировался с цветом молодого поросенка. Я ничего не имела против оттенков розового, но предпочитала все-таки более приглушенную гамму, а не такую кричащую.

Смыв с себя всю дорожную пыль, я практически плашмя рухнула на кровать, с ужасом представляя завтрашний день. Сил на ужин просто не осталось.

***

Наступившее утро плавно перетекло в день, а затем наступил долгожданный для многих вечер. Все время до него слилось в одну бесконечную суматоху, связанную со сборами. Из коридора то и дело доносились раздраженные крики девушек, иногда разбавляемые хлопаньем дверей или битьем посуды. Мужчины, приехавшие в качестве сопровождения, вообще старались лишний раз не высовываться, оставив своих дочерей на попечение матерей. Отцы семейств, включая дядю, собрались где-то на третьем этаже,

где жили самые спокойные дебютантки. Там они заперлись в одной из комнат и покуривали сигары, ведя неспешную беседу. Тетя, спустившаяся вниз, чтобы найти супруга, вернувшись, отметила, что там просто прекрасная атмосфера для сборов и что надо было приезжать парочкой дней раньше – тогда соседи были бы тихими.

Впрочем, общий хаос, творящийся за пределами комнаты, не мешал нам собираться в нормальной обстановке. Пару раз даже заглядывали слуги, словно опасаясь, что мы переубивали друг друга. Служанки предлагали помощь, но от нее мы отказались, потому что и сами неплохо справлялись.

Закончив одеваться, тетя Роксана начала колдовать над моей прической, в переносном смысле, а я украдкой стала разглядывать женщину. Выглядела она гораздо моложе своих сорока трех лет, выбранное ею черное платье только подчеркивало стройность, свои золотисто-русые волосы она подняла в высокую прическу, оставив по бокам две прядки, которые обрамляли лицо.

Тонкие пальцы ловко копошились в моих волосах, приятно щекоча голову. Эти движения удивительно успокаивали, так что в какой-то момент я задремала.

– Подъем, спящая красавица, – сквозь сон донесся задорный голос тети.

Я слегка вздрогнула от неожиданности, поднялась со стула и одернула платье. Оно мне нравилось, даже очень - сидело, как влитое, юбка не очень пышная. Длинные рукава платья слегка расширялись от локтей. Подол, а также места локтевых сгибов расшиты серебряными нитями. Талию опоясывала тонкая серебряная цепочка, которая терялась где-то в складках юбки. Еще и цвет замечательный - оттенка лазури. Рука машинально поправила перекосившуюся цепочку с олененком.

Надев туфли в тон к платью, я подошла к тете, которая протянула мне веер.

– Какая ты красивая, жалко, что Амелия тебя не видит, – с нежностью произнесла леди Роксана, ласково касаясь моей щеки, словно благословляя.

Я без слов обняла ее, покрепче прижав к себе. Нашу идиллию прервал дядя Дэниэл:

– Мои леди готовы? Ух ты, – восхищенно присвистнул он. – А Дориан многое пропускает, отправившись на встречу с клиентом, зато мне все будут завидовать, поскольку я сопровождаю двух самых красивых девушек.

И вот мы вошли в бальный зал. Здесь собралась уже практически вся знать, осталось дождаться короля.

В конце зала находилась сцена, выполненная из белого мрамора, на ней по бокам уже расположился оркестр. А в центре сцены стоял трон, подготовленный для венценосного зада Его Величества. По бокам расположены столы с напитками и закусками, а сверху нависли два этажа лож. Видимо, здесь иногда проводились концерты. Высота потолка – все четыре этажа здания, расписан он был неизменными животными, а также украшен лепниной. Я надеялась, что последняя держалась крепко и не намеревалась обвалиться от громкой музыки. Каждый уголок зала освещался люстрами, заправленными магией.

Оркестр заиграл туш, двери распахнулись, и на пороге появился король Филипп, собственной персоной. По залу пронеслись восхищенные вздохи и ахи.

Следовало признать, он действительно был красив. Аккуратно подстриженные волосы насыщенного каштанового оттенка придавлены короной, пропорциональные черты лица, четко очерченные скулы. Король хорош той мужественной красотой, которая присуща настоящим мужчинам. Карие глаза правителя бегло осмотрели зал, во взгляде сочетались мудрость правителя и мальчишеский задор. Камзол из дорогого материала, а также тяжелая бархатная мантия, отороченная горностаем, подчеркивали его статность и придавали определенный шарм.