Гордость, сила и зима: стирая границы

Неидеальная

— Надеюсь, он устоит, — сдавленным голосом пробормотал Дик, судя по всему, в горле у него все еще першило.

— Конечно, — отправила я на другой конец стола ядовитую улыбку. — Я же без тебя пойду.

— Сэр Эван, — трогательно краснея, начала говорить семнадцатилетняя Роза, средняя дочь Кридов, — а правда, что вы можете предсказать судьбу?

— Разумеется, госпожа Роза, но, даже не делая расклад, я могу сказать, что ваша судьба сложится просто замечательно.

А Эван, оказывается, тот еще дамский угодник, видимо, это семейное. Ему доставляло удовольствие смущать еще не достигшую совершеннолетия девушку, которая покраснела сильнее и постаралась спрятать лицо за светлыми локонами.

А вот ее старшая сестра Жаклин особое внимание уделяла Ричарду, так и стреляя в его сторону глазками. Они были очень похожи с сестрой — миловидные девушки с очаровательными улыбками.

Я дотронулась до руки короля, привлекая к себе внимание, и взглядом указала на дверь, как бы спрашивая разрешение на выход. Блейк коротко кивнул, а затем указал на окно, намекая, чтобы вернулась я не очень поздно.

— Что ж, господа, вынуждена вас оставить. Всего доброго, — встала я из-за стола, а затем присела в реверансе.

— Леди Валерия, — неожиданно встрепыхнулась Жаклин, — позвольте я провожу вас. Вы ведь впервые в Дорздене. Папочка, можно я покажу леди Прайд город?

Я неуверенно кивнула, показывая, что не против компании. В принципе, проводник мне действительно не повредит, но, судя по плутовато прикрытым глазам девушки, ей явно не терпелось покинуть столовую именно в моем обществе. Достаточно быстро получив согласие от отца, девушка быстро скрылась за дверью, чтобы переодеться. Я некоторое время помедлила, а затем также направилась в отведенную мне спальню, чтобы взять кое-что из вещей. Интересно, что кроется за внезапной благотворительностью госпожи Жаклин?

***

Основал столицу Ронии некий Крейн Эплдорф много-много веков назад. Как гласила история этой страны, раньше на всей территории Дорздена простирались бескрайние болота. Эплдорф направлялся из одного конца страны в другой с группой исследователей, однако по какой-то неведомой причине решил задержаться на болоте. Спустя какое-то время на болотах возникло поселение, а затем уже оно разрослось до города. Это краткая история основания, а полную версию мне поведала Жаклин, пока мы продвигались по узким улочкам. И если честно, после ее рассказа меня не покидало чувство, что Эплдорф просто заблудился, но, чтобы никто ничего не заподозрил, подсуетился и основал селение…

Жаклин, до этого торопливо рассказывавшая различные истории, внезапно замолчала и немного нервно поправила шаль. Она решила не просто проводить меня до храма, а посетить его вместе со мной, чтобы помолиться о здравии своей семьи. Некоторое время мы в молчании шли по улице, и вокруг раздавались только наши шаги, а затем госпожа Крид робко спросила:

— Госпожа Валерия, а вы хорошо знаете сэра Ричарда?

Судя по румянцу, появившемуся на еще щеках, наш вещевик ей очень и очень понравился. Так, глазки горели, пальцы теребили пуговицы на одежде. Всё. Готова. Еще одно покоренное сердечко можно прибавить в копилочку побед Ричарда на любовном фронте. Одно его присутствие оказывало на девушек такое действие, как валерианка на котов. А ведь он не прилагал особых усилий. Надеюсь, ему хватит ума не обижать госпожу Крид.

— Я бы так не сказала, мы в одной команде меньше полугода.

— Вот как, — протянула Жаклин. — А у него есть невеста?

— Вроде нет, — неуверенно сказала я. Его отношения с Клариссой были м-м-м, интимными, но предложения руки и сердца со всеми вытекающими последствиями Дик ей не делал. — Госпожа Жаклин, я думаю, это вам лучше будет у него самого спросить. Все-таки личная жизнь, сами понимаете.

— Да, я прошу прощения за свою бестактность. Просто, ах, как неловко, — еще больше стушевалась госпожа Крид, — не рассказывайте, пожалуйста, о нашем разговоре. Но сэр Форс очень привлекательный

мужчина, он такой…И, ну, сами понимаете. Девушка девушку всегда поймет, мне проще у вас что-то спросить. Вы считаете меня легкомысленной?

— Нет, почему же, — успокоила я девушку, которой, как она сама недавно сообщила, только-только исполнилось двадцать лет. — Тем более, что не мне упрекать вас в легкомысленности, я сама сегодня чуть с дерева не свалилась.

— Вы серьезно?

— Как никогда, — заверила я Жаклин и кратко поведала историю добычи омелы. Кажется, девушке байка понравилась, потому что сначала она неуверенно улыбалась, а потом уже открыто хихикала.

— А вы отчаянная, — прокомментировала она, а затем снова вернулась к интересующему ее вопросу, — а какой он?

— Дик-то? — задумчиво почесала я кончик носа.

Нет, он, конечно, та еще заноза в одном месте. В пятке — вроде и ходить неудобно, но как-то заставляет не расслабляться и постоянно быть в тонусе. За все то время, что мы были знакомы, я как-то не задавалась вопросом, как к нему отношусь. Наши вечные споры и подколки воспринимались как само собой разумеющееся, как будто всё так и должно быть. Нет, подкалывала я его всегда за милую душу, но всё же я искренне им восхищалась, как и всеми в ордене. Я давно отметила для себя, что Дик Форс не из тех, кто будет колебаться, не из тех, кто будет сдаваться. Он будет бороться до конца, пожалуй, эта черта мне в нем очень нравилась.

— Он как-то обмолвился, что сделает свою жену самой счастливой на свете. И знаете, я ему верю, — улыбнулась я. — Только давайте, это останется между нами.

— Конечно. Вот мы и пришли, кстати.

Я подняла голову и с восторгом оглядела храм, который до этого видела только на картинках в книжках. Больше всего он напоминал распустившийся русалочий цветок, который так часто можно встретить на водоемах. Сам храм был построен из белого мрамора, но сейчас в лучах закатного солнца он казался красным, словно небо вокруг. Тот, кто построил его, был не иначе как богом. Потому что земной человек просто не в состоянии сотворить такое прекрасное здание.

Перед самым входом я начертила в воздухе у себя перед лицом две пересекающиеся бесконечности — знак Магдалены, а затем поправила шаль на голове и вошла в храм. Здесь стоял горьковато-сладкий запах, чем-то похожий на запах хризантем, который, казалось, проникал в каждую клеточку, заставляя дышать глубже. Почувствовав легкий аромат меда, я поняла, что в храме все пропиталось вереском. Вокруг все было заволочено какой-то непонятной дымкой, из-за чего очертания посетителей расплывались перед глазами. Жаклин что-то сказала мне и затерялась среди людей, а я принялась бродить по храму, жадно вдыхая пьянящий аромат вереска.

Здесь было много людей, кто-то с радостным лицом зажигал свечу перед портретом Магдалены и чертил в воздухе знаки бесконечности, кто-то, наоборот, рыдал на коленях и тоже чертил знаки. Я заметила, что возле плакавших людей запах горечи преобладал, а возле улыбавшихся — сильнее пахло сладостью. Помимо воли мои руки начали сиять зеленоватым светом изнутри, но искорки не спешили соскальзывать с пальцев. По телу медленной волной раскатилось умиротворение, а легкая улыбка не покидала лица.

Перед образом Магдалены я опустилась на колени и склонила голову, беззвучно шевеля губами. Молилась я за разных людей. За отца, который так и не женился после смерти матери. За дядю и тетю, которые так и не смогли родить второго ребенка, хотя очень хотели. За Криса, который вечно ввязывался в авантюры. За свою команду, которую я любила всем сердцем. За всех членов ордена, которые так часто рисковали своей жизнью. За Линду Перевелл, которая сейчас находилась неизвестно где. За многих.