Гордость завоевателей

Зан Тимоти

– Я не понимаю, что вы имеете в виду. – Фейлан надеялся ввести дознавателей в заблуждение.

– «Цирцея», – повторил Тирр-джилаш. – Ты отказываешься говорить?

Фейлан посмотрел на маленькую белую пирамиду в окружении трех охранных призм. И что, спрашивается, ему теперь делать? Возможно, выживание человечества зависит от того, сможет ли Севкоор применить «Цирцею» против джирриш и их неуязвимых боевых кораблей. И чем больше джирриш будут знать об этом оружии, тем больше у них шансов найти какой-нибудь способ защиты от «Цирцеи».

Однако

Фейлан заключил с Тирр-джилашем соглашение. И если теперь он откажется отвечать на вопросы, то с надеждой на какие-то договоренности в будущем можно сразу распрощаться. Кроме того, он, наверное, и не сможет рассказать джирриш ничего нового – такого, чего они уже не вытянули из компьютера коммодора Дьями.

– Нет, я не это имел в виду, – сказал Фейлан. – Я просто спрашиваю, что именно вам хотелось бы узнать. На самом деле мне почти ничего не известно о «Цирцее». Только ее история.

Свуоселик что-то негромко сказал Тирр-джилашу на языке джирриш.

– Ты командовал космическим кораблем людей, – обратился Тирр-джилаш к пленнику. – Ты знаешь оружие людей.

Фейлан пожал плечами:

– Командование кораблем не имеет никакого отношения к «Цирцее». – Он пошел к зарослям позади базы.

– Но «Цирцея» – оружие людей, – возразил Тирр-джилаш. Джирриш припустил за Фейланом, быстро догнал его и зашагал рядом.

Фейлан посмотрел на него еще раз, повнимательнее. С близкого расстояния он впервые заметил небольшую шишку такого же цвета, как и кожа, расположенную сбоку от невысокого горизонтального гребня на голове Тирр-джилаша. И Фейлану показалось, будто из шишечки выходят четыре тонких отростка, чьи корни скрываются в четырех параллельных разрезах на коже.

– Что это такое? – Фейлан показал на заинтересовавшие его предметы.

– Это? – переспросил Тирр-джилаш и указал кончиком языка на шишку. Фейлан непроизвольно отдернул руку. Он успел позабыть, какие у джирриш длинные языки и что они умеют вытворять. – Это подключает меня к переводчику.

– К переводчику? – переспросил Фейлан. – Вы имеете в виду механический переводчик? Компьютер?

– Да.

– Но я думал… Впрочем, не важно.

– Объясни.

– Да нет, это не важно. – Фейлан отвернулся.

Тирр-джилаш молниеносно выбросил руку и схватил Фейлана за предплечье. Фейлан посмотрел на кисть джирриш – с тремя обычными пальцами и двумя большими.

– Объясни! – потребовал Тирр-джилаш.

Фейлан снова посмотрел на устройство подключения к переводчику, потом глянул через плечо Тирр-джилаша на Низзунажа и Свуоселика. Теперь, зная, куда смотреть, Фейлан и у них заметил такие же шишечки.

Но какой цели служат шрамы у основания черепа, которые Фейлан видел у каждого из джирриш? Те шрамы, которые, как он сперва решил, остались после вживления имплантанта мыслесвязи – как у пилотов «Мокасиновых змей».

Тирр-джилаш ждал ответа.

– Я думал, вы соединены с компьютерным переводчиком постоянно, – сказал Фейлан. – У вас вот здесь, сзади, такие шрамы… – Фейлан потянулся

рукой к затылку Тирр-джилаша.

На этот раз он не ударился лицом о землю, но только потому, что стоял в более устойчивой позе, когда Низзунаж включил магниты смирительного комбинезона. И все-таки, когда руки с чудовищной силой притянуло к корпусу, Фейлан больно стукнул себя локтем по ребрам.

– Эй! – закричал он, неистово извиваясь всем туловищем, чтобы удержать равновесие. – Я просто хотел показать на шрам!

Тирр-джилаш что-то проговорил, и магниты отключились.

– Объясни слово «шрам», – приказал Тирр-джилаш.

– Шрамы – это следы хирургических операций. – Фейлан потер ушибленный локоть и метнул яростный взгляд на Низзунажа. – Следы разрезов на теле, сделанных для того, чтобы что-то убрать изнутри или что-то добавить. У вас у всех троих есть послеоперационные шрамы у основания черепа, – Фейлан потянулся было к шее инопланетянина, но спохватился и показал на себе. – Вот в этом месте.

Несколько мгновений трое джирриш молча смотрели на него, а разгадать выражение их нечеловеческих лиц Фейлан не мог. Низзунаж пробормотал что-то неразборчивое, обращаясь к Тирр-джилашу. Тот ответил в той же манере. Свуоселик тоже вступил в беседу, и с минуту трое джирриш негромко обсуждали что-то между собой. Фейлан щурился, чтобы уберечь глаза от пыли и резкого ветра, и разглядывал окрестности базы джирриш. На предыдущей прогулке Фейлан заметил нечто вроде узкой тропинки, уходившей в заросли от угла здания, в котором находилась его камера. Сегодня он решил подобраться к этой тропинке поближе.

– У людей фсс-органа нет?

Фейлан повернулся к Тирр-джилашу:

– Что?

– Шрамы от фсс-органа? У людей есть такие? – Тирр-джилаш указал острым языком на правую половину нижней части живота Фейлана.

Фейлан нахмурился. На его животе не было ничего достойного внимания, кроме маленького шрама на коже – в том месте, где делали разрез, чтобы удалить аппендикс. Это случилось, когда Фейлану было десять лет.

Теперь, когда Фейлан об этом задумался, он вспомнил, что этому шрамику джирриш еще на первом медицинском обследовании уделили очень много внимания.

– Я не знаю, – ответил Фейлан. – У нас органы называются не так, как у вас. Что ваш фсс-орган делает?

Свуоселик что-то проворчал и несколько раз быстро высунул язык. Тирр-джилаш ответил – как показалось Фейлану, неохотно, – а потом снова повернулся к пленнику.

– Неправильная тема, – сказал Тирр-джилаш. – Ты рассказывай о «Цирцее».

– Я могу рассказать не так уж много, – пожал плечами Фейлан.

Итак, Тирр-джилаш резко сменил тему разговора. Подозрительно резко. Может быть, этот фсс-орган как-то затабуирован? О нем не принято разговаривать в приличном обществе? Или это что-то такое, что джирриш хотят сохранить в тайне от людей? Как бы то ни было, это еще одна крупица важной информации, которая наверняка пригодится соответствующим инстанциям Содружества.