Горе-напарники
Шрифт:
— Малыш… — позвал он, с тревогой заглядывая в глаза, — Ты как?
Малыш говорить был не способен. Сил еле-еле хватало, что бы дышать и изредка моргать глазами. Кое — как, подняла большой палец вверх.
Вдруг вновь послышался какой-то шум и гул голосов. Я нервно дрогнула, и постаралась встать. Пусть, сил не было, и на магическую атаку я была не способна, но хотя бы укусить противника за пятку, все же смогу. Просто подняться выше мне не светит.
Но мой воинственный настрой быстро пресек Артур. Обхватив меня покрепче, прижал к себе, качая, как ребенка.
— Тише, валькирия моя, —
Хихикнула, оценив сарказм и иронию. Под действием не хитрых ласк, смогла, наконец, расслабиться. Чуть повернув голову, так, что бы было видно серые глаза, собрала последние силы, что бы задать волнующий меня все больше вопрос.
— Теперь-то в обморок можно?
Артур засмеялся, содрогаясь плечами, из-за чего и меня мотыляло, вытряхая последний дух.
— Так, это ты пыталась потерять сознание, когда я пришел?
Отметила про себя, как ему идет улыбка. Рассматривая его лицо, кивнула головой. Артур резко перестал смеяться, и, не говоря ни слова, прильнул к моим губам. Порывисто, и даже как-то отчаянно поцеловав, сжал мое тело так крепко, что косточки захрустели.
— Можно в обморок, — наконец разрешил он не без иронии, — Остальное я возьму на себя. А ты набирайся сил, потому что потом нас ждет очень… очень, при очень серьезный разговор. И возможно, который закончится для тебя поркой. Так что, тебе они, как никогда понадобятся.
На такое заявление я только наглым образом фыркнула.
— Напугал кота сметаной, — прошептала в мужскую грудь, довольно втягивая приятный запах дорого парфюма.
На этом, бедное сознание решило, что с него хватит. И сделало то, о чем я только говорила и думала в последнее время.
Прекрасная барышня отчалила в обморок.
35 глава
События следующих нескольких дней упорно смешивались, и ни в какую, не хотели всплывать в памяти по порядку. Отключившись в руках своего напарника, я пропустила момент, когда злодеи получили по заслугам. И это было, знаете ли, обидно.
Я тут с последними силами прощаюсь, мир спасаю, а все веселье без меня прошло. Но, я, конечно, свою долю зрелищ все равно получу. Впереди судебные заседания, перед которыми незадачливым пасторам Культа Просвещённых, заблокируют их магию. Да, чем бы дитя не баловалось, лишь бы не планировало захвата мира. Мудрое решение, но чертовски не своевременное.
Но обо всем по порядку.
Стоило мне кемарнуть на удобной груди блондинчика, как тот, тут же сбагрил меня в больничку. Что уж и говорить, пробуждение было, мало того тяжелое, так еще и не приятное. Белые стены давили, а медсестра, которая уже при виде меня даже не здоровалась, мы и так, слишком близко знакомы, делала свои уколы. Причем очень больные, но я уверена, если бы она захотела, то могла бы и нежнее колоть мои мягкие ткани. Кажется, я ей не нравлюсь, но почему, понять не могу. Может это из-за моей критики ее профессиональных качеств, но я не уверена. Как то Артур сказал, что на правду не обижаются, а она обиделась. Или это правило распространяется только на двухметровых столичных красавчиков? Все может быть.
В итоге, после очередного
— Золь!!! Дочь!!!
Мама кинулась ко мне с медвежьими объятьями, вновь повалив меня на койку. Сумка с вещами, не заметно, была закинута под мое ложе, и я сначала порадовалась, что её не заметили. Только много позже я поняла, что это была жестокая диверсия против меня. Но на данный момент, ни о чем не подозревая, смирено улеглась под одеялко обратно, под жалостливые взгляды родителей.
Мама что-то щебетала, периодически смахивая свои слезы и выкладывая на тумбочку витамины в виде оранжевых апельсинов. И их было так много, килограмма пять, не меньше, что от одного только вида, на страдальных мягких тканях полез диатез. Отец молча стоял у окна, хмуря брови и пристально смотря перед собой. Вид имел устрашающий и болезный. Я даже хотела позвать кого-нибудь из персонала, но тут, словно прочитав мои мысли, пришла моя «подруженька подколодная».
Мягкие ткани опасливо сжались, раньше меня почуяв угрозу своей целостности.
«Чпонь». «Ай».
— Да сколько можно? — не выдержала я, потирая рукой рану «после укуса комарика» — Сколько еще эти уколы будете мне делать?
— Прошлый раз был последний, — отключив инстинкт самосохранения, ответила медсестра, — Этот так, для профилактики. Выздоравливайте.
И с такой улыбочкой она это сказала, что я поняла. Тикать от сюда надо было не сегодня, а еще вчера. Потому как чувствовала, что такой профилактики мне не пережить.
Родители просидели у меня целый час, и должна признаться, что не самый трудный в моей жизни. Мы не ругались, отец не сыпал сарказмом и упреками. Он вообще молчал все время, что тоже было тревожным звоночком о его здоровье. Но звать медиков я откровенно боялась. Как оказалось для меня это может быть чревато. Так что, пожертвовав самочувствием отца в пользу своей попы, упорно молчала.
Стоило двери за предками закрыться, как я тут же нырнула под кровать за сумкой с вещами. Но услышала, что в палату вновь зашли. С ужасом подумала, что это небезызвестная мадам со шприцом, а я тут, так выгодно выставила место для профилактики. Прям на блюдечке с голубой каемочкой, ага… Рванула обратно, но больно ударилась головой о дно кровати.
— Восхитительно! Вот это вид, — послышался довольный мужской голос, — Приятно, что ты так меня встречаешь.
А у меня прям от сердца отлегло. От сердца и от… мягких тканей.
— Ты что это там делала?
Артур подошел ко мне, заключая в кольцо рук, и подозрительно посмотрел в сторону койки.
— Убиралась, — тут же сказала я, задвигая ногой сумку обратно, — Совсем тут не моют. Пылища кругом.
Дверь палаты вдруг хлопнула. Выглянув из-за плеча Артура, успела заметить, как мелькнул подол белого халата.
Черт! Она слышала, что я сказала? Мне конец, братцы. Уколом уже не обойдусь, как бы клизму на пять литров не притащила.
— Как ты себя чувствуешь? — Артур прищурился, не много отстранившись, что бы заглянуть в глаза, — Ты какая-то бледная.