Горе-напарники

Walli Vell

— Не надо, прошу, — надломленным голосом пропищала она, громко всхлипнув, — Я прошу… мой дядя… он заплатит. Не надо…

Не поднимаясь с пола, то ли от страха, то ли из-за нехватки сил, она подползла к Федору ближе, обхватив его ногу. Парень с раздражением ее сильно пнул, этой же захваченной конечностью.

— Не трогай меня, тварь, — перекрикивая ее плачь, прорычал Федор, — Как же ты мне надоела! Или тебе мало?

Лина отползла, насколько смогла от парня, лихорадочно мотая головой.

— То-то же, и что бы ни звука.

И, может быть, ты ни чего не почувствуешь, — Федор с широкой улыбкой взял в руки длинный кинжал, с широким лезвием, вдоль которого шли старинные символы.

Сверкая безумием в глазах, он повернулся к Лине и сделал шаг со словами.

— Что, конечно, вряд ли. Это очень больно…

Лина закричала, пытаясь отползти от сумасшедшего подальше. Но силы были не равны. Изголодавшая, избитая девушка, передвигалась словно улитка, скребя грязными ногтями пол. Вдруг, ее глаза выхватили меня.

Оказалось, меня, словно парализовало от увиденного. Я стояла, прислонившись к стене, боясь сделать вздох и даже не моргала. Это было настолько жестоко, что ком сдавил горло, не давая произнести и слово.

Но, так было ровно до момента, пока наши взгляды с Линой не встретились. Встрепенулась, как от удара тока.

— Не трогай ее, урод! — что есть силы, закричала я, рванув вперед.

Цепь, звякнув, натянулась, заставив ошейник полоснуть по нежной коже. Федор только шире улыбнулся, подойдя к бедняжке вплотную. Он придавил ее к земле, поставив ногу на спину.

— Да, не дергайся, — приказал он, рывком перевернув ее лицом вверх, — Неужели не намучилась еще? Я тебя освобождаю от страданий. Осталось потерпеть совсем не долго, не усложняй.

Вот, ведь. Его бы, так помучить и сказать не усложняй. Как, на зло, под рукой не было ни чего, что могло бы его отвлечь. Я даже пробовала задуть ритуальные свечки, надувая щеки, как хомяк переросток. Но, переоценила свой объем легких. И, не придумав ни чего лучше, схватила свою цепь, и со всей дури принялась молотить ею по стене. А, последнего во мне, оказалось много.

Помимо жуткого грохота, который отражаясь от голых камней, отскакивало гулким эхом, на месте крепления стал осыпаться камень. Схватив первый попавшийся, прицелилась и зарядила в парня, который к этому времени занес нож над рукой Лины.

На стрельбище я всегда стреляла точно в цель, из любого оружия. Иномирного или магического, и, как оказалась, даже камнями меня не запугать. Снаряд, (жаль, что не достаточно большой), прилетел ровно в темечко, доставляя радость мне и злость Феде.

Хотя, если быть точнее, термин «злость» для него слишком бледно описывает ту гамму чувств, что сменялась на его лице. Со всей ответственностью спешу заметить, что парень в бешенстве.

Неверующе, он прикасается к месту удара, и смотрит на свои пальцы, окрашенные в красную жидкость. Крови пусть и мало, но она есть, и этот факт, сносит парню крышу окончательно.

Забыв

про Лину, он бросился в мою сторону. Не дав ему прикоснуться ко мне, в самый последний момент, облокотившись о стену, подняла согнутую в колене ногу и, что есть силы, отпихнула разъяренного убийцу от себя.

Гордилась собой не долго, потому что у Федора было передо мной еще одно очень большое преимущество. У него была магия и подходить ко мне вновь было не обязательно. И гад этим воспользовался. Он с такой силой полоснул по мне магией, словно перед ним не обессиленная девушка, а рота Хранителей, с артефактами усиления на каждый сантиметр кожи.

Не выдержав, я громко закричала, а Федор и не думал ослабить давление. Когда крик забрал весь воздух, начала хрипеть, а потом и вовсе беззвучно хватать ртом воздух. Глаза застилали слезы, и не только от боли, но и от злости, что не могу ни чем ответить озлобленному парню.

— Федя! — рявкнули на всю пещеру, — Ты обещал!

Магия пропала, расфокусированный взгляд выхватил недовольного Айрина. Он со всех ног мчался к Синеге.

— Тогда успокой свою зазнобу или это сделаю я, — вызверился парень в ответ, — Она мне камнем голову пробила.

В доказательство, он показал свои грязные пальцы, а меня начал пробирать смех. По иронии случая, судьба мира может решиться от руки психопата, с синдромом не до любленного ребенка, который мстить решил, всем и сразу.

На мой смех Федор бросил презрительный взгляд, и, плюнув в меня «рыжая дура», словно это должно тронуть до глубины души, вернулся к притихшей девушке.

Лина, видя как на мне отыгрались, собрала остатки мужества и больше не унижалась, моля о пощаде, а чуть всхлипывая, покорилась судьбе. Федор коротким отточенным движением полоснул по венам. Собрал кровь в какую-то чашу, и отошел к алтарю обратно, попутно обновляя рисунки символов.

— Ты как? — передо мной присел Айрин, заглядывая в лицо.

Собрала во взгляде столько презрения, сколько смогла, даже не думая что-либо отвечать. Видя это, парень усмехнулся и потянул ко мне свои культяпки.

— Сломаю в трех местах, — предупредила я, вжимаясь в холодную стену сильнее.

Вражеские конечности печально сникли, скрываясь с поля видимости.

— Ты сама виновата в том, что с тобой происходит сейчас, — на полном серьезе проговорил Айрин, — Ты не оставила мне выбора.

— Что б*ть? — от такой предъявы, даже забыла, что не хотела с ним говорить, — Ты это сейчас шутишь?

— Ты не давала мне шансов, — возмутился он в ответ. — Что мне оставалось делать?

— Прийти с цветами, нет? Надо было сразу помогать злодею, устраивать апокалипсис?

— Не нагнетай. И. к тому же, куда бы ты мне эти цветы засунула?

А, вот, тут он прав. Должна признать, у парня действительно не было шансов.

— После того, что ты почти со мной сделал, ты еще удивляешься?