Горе невинным
Шрифт:
– Почему бы и нет? – возразила Кирстен. – Она была добрая… очень добрая. Никого и ничего не боялась. К тому же находилась в доме не одна. Там были ее муж, Гвенда, Мэри. Стоило только крикнуть.
– Но она не крикнула, – заметил Хьюш.
– Нет. Видимо, незнакомец рассказал ей какую-нибудь трогательную историю. Она любила их слушать. И вот, она сидела у стола… может, склонилась над чековой книжкой… Она же ничего не подозревала, и он этим воспользовался: схватил кочергу и ударил ее. Возможно, он даже не собирался ее убивать, а просто хотел оглушить,
– Но он ничего не искал… Просто выдвинул из бюро несколько ящиков.
– Может, его вспугнули и он занервничал. Или, увидев, что убил ее, бросился наутек. – Она наклонилась вперед, в глазах застыли страх и мольба. – Так могло быть… вполне могло быть.
Ее настойчивость заинтересовала Хьюша. Почему она так подчеркивает эту возможность? Чего она опасается? Не она ли убила свою хозяйку, а потом повыдвигала ящики, чтобы инсценировать видимость грабежа? Согласно медицинскому заключению смерть наступила в промежутке от семи до семи тридцати. Более точные данные отсутствуют.
– Похоже, что все так и произошло, – согласился Хьюш.
Кирстен облегченно вздохнула и откинулась на спинку кресла.
Хьюш повернулся к Дюрантам:
– Никто из вас ничего не слышал?
– Ничего.
– Я отнесла поднос с чаем к нам в комнату, – сказала Мэри. – Она расположена на отшибе. Мы находились там, пока кто-то не закричал. То была Кирстен. Она нашла маму мертвой.
– До тех пор вы лично не выходили из комнаты?
– Нет. – Ее открытый взгляд встретился с проницательным взглядом Хьюша. – Мы играли в пикет.
Филип недоумевал, почему он почувствовал легкое беспокойство. Полли вела себя так, как он ей посоветовал. Возможно, его удивили ее спокойствие и уверенность.
«Полли, любовь моя, ты же прирожденная лгунья», – подумал он.
– И я был там, – объявил Филип, – поскольку ограничен в передвижениях.
– Вижу, сейчас вы заметно окрепли, мистер Дюрант, – любезно откликнулся помощник инспектора. – Вскоре вы снова сможете ходить.
– К сожалению, для этого потребуется много терпения.
Хьюш обратился к двум оставшимся членам семьи, которые до сих пор не проронили ни слова. Мики сидел, скрестив руки, и с иронической ухмылкой на лице следил за происходящим. Тина, маленькая, грациозная, прижалась к спинке кресла и обводила взглядом лица присутствующих.
– Знаю, вас обоих не было дома, – сказал Хьюш. – Но, может быть, напомните мне, чем вы в тот вечер занимались?
– Вы действительно хотите, чтобы мы вам это напомнили? – спросил Мики с язвительной усмешкой. – Ну, как хотите. Могу ответить за себя. Я ремонтировал машину, у нее барахлило сцепление. Немного позже я совершил пробную поездку от Драймута вверх до Минчин-Хилл по Мур-роуд и назад через Айнсли. К сожалению, машины не разговаривают и подтвердить это не могут.
Тина наконец повернула свою голову и в упор взглянула на Мики. Ее лицо было бесстрастным!
– А вы, мисс Эрджайл? Вы работаете в библиотеке в Редмине?
– Да. Она закрывается в половине
– Вы никуда не выходили?
– Нет, не выходила, – ответила Тина после короткой паузы.
– Вы в этом уверены, мисс Эрджайл?
– Да. Уверена.
– У вас есть машина, не так ли?
– Да.
– Не машина – паровоз, валит дым из-под колес, – смешливо произнес Мики.
– Да, у меня малолитражка, – с печальной невозмутимостью подтвердила Тина.
– Где вы ее держите?
– На улице, у меня нет гаража. Стоит на обочине возле дома. Там еще много других машин.
– Значит, вы… ничего толкового нам не скажете?
Хьюш и сам не понимал, с чего это он так упорствует.
– Вряд ли смогу вам сообщить что-нибудь интересное.
Мики искоса взглянул на нее. Хьюш вздохнул.
– Боюсь, большой услуги она вам не окажет, – заметил Лео.
– Кто знает, мистер Эрджайл. В этом деле есть одна исключительная странность, хотите, скажу какая?
– Я не совсем уверен, что понимаю вас.
– Деньги, – сказал Хьюш. – Те самые, которые миссис Эрджайл взяла в банке. На обратной стороне одной пятифунтовой купюры было написано имя миссис Ботлбери и ее адрес – Бангор-роуд, 17. У Джека Эрджайла, когда его арестовали, наряду с другими пятифунтовыми купюрами нашли эту купюру, что явилось одной из самых сильных улик. Он показал под присягой, что деньги дала ему миссис Эрджайл, но миссис Эрджайл определенно заявила вам и мисс Воугхан, что не давала ему никаких денег… Так как же к нему попали эти пятифунтовые купюры? Домой он не возвращался – показания доктора Калгари подтверждают это с полной очевидностью. Значит, деньги были при нем, когда он отсюда уходил. Кто их ему дал? Не вы ли?
Он резко повернулся к Кирстен Линдстрем, которая вспыхнула от возмущения:
– Я? Разумеется, нет. Как я могла?
– Где миссис Эрджайл держала взятые в банке деньги?
– Как правило, они лежали в бюро, – сказала Кирстен.
– Запертые?
Кирстен задумалась.
– Вероятно, она перед сном запирала ящик.
– Вы взяли деньги из ящика и дали вашему брату? – Хьюш в упор смотрел на Хестер.
– Я даже не знала, что он здесь. И как я могла взять деньги, не уведомив маму?
– Вам представилась такая возможность, когда ваша мать пошла в библиотеку посоветоваться с отцом, – предположил Хьюш.
Интересно, подумал он, избежит ли она ловушки.
Хестер прямиком устремилась в нее.
– Но Джако к тому времени уже здесь не было. Я… – Она замолчала в смущении.
– Вижу, вы все-таки знали, когда ваш брат вышел из дому, – сказал Хьюш.
Хестер сбивчиво затараторила:
– Я… я… теперь я знаю, а тогда не знала. Говорю вам, я была наверху, у себя в комнате, и совершенно ничего не слышала. Во всяком случае, не намеревалась давать Джако никаких денег.