Горец-изгнанник
Шрифт:
Он смотрел на ее лицо, слабая улыбка играла на его губах, и она подумала, неужели ее мысли так очевидны.
Роберт встал и притянул ее к себе. Откинув назад ее голову, он заставил ее посмотреть ему в глаза.
— Я сделаю все, чтобы вы были счастливы, Элизабет. Она верила ему. У нее будет красивый дом, прекрасный муж, появятся дети, ее согласие полностью одобрит семья. Все, чего она всегда хотела. О чем же еще мечтать?
Тогда почему, почему она не может согласиться? Почему ее сердце требует большего? Жаждет такого влечения, когда
Любви.
Он склонил голову, и его губы легко коснулись ее губ в нежном поцелуе. Это было приятно, но… не более того. Ни одна клеточка ее тела не воспылала ответным чувством.
Ей хотелось заплакать от разочарования.
Она ведь старалась, старалась изо всех сил, но ее тело не слушалось доводов разума.
Он отпустил руку, державшую ее за подбородок.
— Обещайте подумать.
Она кивнула, не зная, что еще сказать. Сколько бы она ни думала, это ничего не изменит.
— Хорошо. — Он отступил и предложил ей руку. — Вернемся?
— Идите вперед. — Когда Роберт сделал попытку возразить, она прибавила:
— Я хочу немного побыть одна.
— Как скажете, — согласился он с понимающей улыбкой. — Только не задерживайтесь надолго, а то я буду волноваться. Уже прохладно, и вы простудитесь.
От его заботливости она почувствовала себя еще хуже. Что же с ней не так?
Роберт Кэмпбелл внезапно остановился, уже собираясь войти в замок. Стоя совершенно тихо, он всматривался в тень от стены. И сразу почуял опасность.
Патрик стоял в тени, охваченный гневом настолько, что ему пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не наброситься на Роберта.
Он целовал его женщину. Касался ее. Обнимал ее.
Патрик стиснул кулаки. От негодования кровь кипела в его жилах. Оно все росло, все мышцы напряглись и горели от усилия сдержать его.
Патрику даже хотелось, чтобы его узнали, дабы получить повод выплеснуть свой гнев. И черт с ними, с последствиями. После того, чему он стал сейчас свидетелем, у него, вероятно, не осталось ни малейшего шанса.
Но, посмотрев последний раз в его сторону, Роберт Кэмпбелл вошел в замок, так и не узнав, как близко был от своей смерти.
Взгляд Патрика вернулся к одинокой фигуре, вырисовывавшейся в лунном свете на скамейке в саду. Он был полон жгучего желания, грозящего поглотить его. Ему было не до приличий, не до осторожности.
Эта маленькая женщина разбила его оборону, открыв в нем чувства, на которые он сам считал себя неспособным. Его заблудшая душа, как оказалось, умерла не совсем.
При виде ее в объятиях другого мужчины в нем пробудилось что-то первобытное. Что-то дикое и неподвластное ему. Что-то такое, чему невозможно противостоять.
Он оглядел стену, убеждаясь, что охрана замка находится на своих обычных постах. Он изучил их распорядок, их передвижения, зная, что ему и его
«Я могу похитить ее прямо сейчас. Она станет моей. Никакой мужчина больше не коснется ее».
Искушение взять то, чего он так желает, было очень сильным, оно спорило с остатками его чести.
«Сделай это».
Черт, он и так уже преступник. Они определили ему такой удел, и он только подтвердит это. После того как они украли у него все, разве не заслуживает он немного счастья?
Он и раньше воровал: еду, одежду — все, что помогало выжить.
Но это — другое. Речь не идет о выживании. Он готов обладать ею… но какой ценой?
Со смерти родителей никто не смотрел на него так, как Лиззи. В ее глазах он видел себя человеком, каким мог бы стать при других, более счастливых обстоятельствах. Если он сейчас похитит ее, то станет ничем не лучше того бандита, в которого они пытались его превратить. Она будет смотреть на него, как он того заслуживает: как на вора, преступника, человека без чести.
Сможет ли он вынести горькую насмешку в ее глазах?
Нет, только не это. Никогда.
Как бы ни стремился он завладеть землей, он не сможет так низко поступить. Он хочет, чтобы она сама выбрала его.
Он не отдаст ее Роберту Кэмпбеллу без борьбы.
Не оглянувшись, он вернулся в замок, намереваясь утопить терзавшую его обиду в стакане доброго вина.
Лиззи могла раздумывать сколько угодно; решения своей проблемы она так и не находила.
Кто бы мог предположить всего несколько месяцев назад, что ее будут добиваться сразу двое мужчин?
Она поморщилась. Чего именно хочет от нее Патрик Мюррей? Понятно, он хочет ею овладеть, а что дальше? О своих намерениях он никогда не говорил. По правде говоря, он вообще мало о чем говорил. А что она вообще понимает в мужчинах. Она в свое время считала, что Джон хочет ее. Он и хотел, только по вполне понятным причинам. А Патрик смотрел на нее сегодня вечером так, что она уже ни в чем не была уверена.
Но в чем же ее вина?
В груди у нее все сжалось. Или, может быть, он передумал? Охладел к ней? Дело в этом?
Ей нужно знать. Ей нужно увидеть, что кроется за этой загадочной оболочкой. Почему он такой скрытный? Какая мрачная тайна висит над ним как грозовая туча, готовая обрушиться в любой момент.
Если она хочет принять правильное решение, ей нужно знать все. Настало время объясниться.
Она поспешила по дорожке и через внутренний двор вернулась в замок. Что-то изменилось в ней за прошедшие несколько недель, и она подозревала, что благодарить за это нужно Патрика Мюррея. Он прав; она как бы «закрылась» от жизни — во многих отношениях. Из-за заикания и боязни насмешек стала сдержанной и серьезной. После неудачи с Джоном она замкнулась еще сильнее и, чтобы отвлечься, с головой ушла в хозяйственные дела. Если ее семья этим воспользовалась, то она виновата в этом также, как и они.