Горец в её постели
Шрифт:
Хотя она и была чудаковатая, но обладала острым зрением. Старуха вскинула голову и пристально уставилась на них, бормоча о том, как хорошо выглядит Алекс и как он подходит Маре.
Какой он нарядный в своем пледе.
Потом все испортила, назвав его лордом Бэзилом и заявив, что никогда не видела, чтобы он выглядел так молодо.
У Алекса дернулся уголок рта. Если бы бедная ворчунья знала, что этому юноше почти семьсот лет, она бы не вернулась в уютную ремесленную лавчонку. Ясно, как день, что старушенция кинулась бы со всех ног в Обан.
Так быстро, как смогли бы ее нести птичьи
Алекс передернулся. Пугать несчастных старух – последнее, чего он хотел.
Особенно слабоумных.
Хмурясь, он бросил взгляд на заднюю часть низкого, выбеленного известью, домика, который являлся магазином и, одновременно, мастерской по изготовлению мыла и свечей. Хорошо видимый сквозь кусты утесника, с вьющимся из трубы синим торфяным дымом, толстостенный коттедж явно находился в собственности старой курицы.
Это доказали и обрывки произносимого пронзительным голосом монолога об удивительной привлекательности лорда Бэзила в полных горских регалиях. Так же, как и колыхавшиеся время от времени занавески на окне.
Эта чертова лавочница шпионила за ними.
Не то чтобы он беспокоился.
Он с радостью прокричал бы о любви к своей леди с вершины Бен-Невиса [37] и даже задушил бы ее поцелуями перед целой толпой согбенных от старости, трещавших, как сороки, женщин.
Он был бы признателен, если это помогло бы ему остаться здесь надолго.
И пока Иннес засела в своей лавке, у него имелась хорошая причина избегать недавно замощенной площади Уан Керн Вилладж и раздражавшей его необходимости прогуляться мимо законченной на днях мемориальной пирамиды из камней.
37
Бен-Невис – гора в западной Шотландии, 1343 м, самая высокая точка Великобритании.
Это место вызывало у него ярость, а пирамида – досаду, которую он старался решительно игнорировать.
Чего он не мог игнорировать, так это вида своих прозрачных пальцев, обнимающих лицо его леди.
Или его нестерпимую потребность в ней.
Прогнав из глаз ярость, он развернулся и большими шагами двинулся к вересковым зарослям, где стояла Мара. Уловив ее тревогу, он напрягся, стараясь не морщиться. Нелегкий подвиг, так как чем неистовее он прижимал ее к себе, тем сильнее становилась боль от ран, вгрызавшаяся в его тело со жгучей свирепостью.
Боль более интенсивная, чем в тот момент, когда она бросилась в его объятия на полигоне.
Но, по крайней мере, в этот раз его ладони, лежавшие на ее спине, были скрыты от взглядов.
Что вовсе не означало, что он не должен предупредить ее.
– Любимая, милая девочка, – начал он, и сердце сделало кульбит, когда руки Мары обвились вокруг него, и ее щека прижалась к его груди. – Я никогда не лгал тебе, и никогда не сделаю этого. Казалось бы, судьба…
– Судьба оказалась к нам добра, – с жаром продолжила она, прижимая его к себе еще сильнее. – Я думала, что никогда не увижу тебя снова. Даже решила, что ты подослал свою подружку, отпугнуть меня. Но ты вернулся, и теперь все это…
– Подружку? – Алекс отстранил
Он умолк, резко переведя взгляд на большой кельтский крест, украшавший верхушку памятника.
На челюсти дернулся мускул. Не хватало только флага с бело-синим шотландским крестом, гордо реющего на фоне полуденного неба.
Слава богу, он был избавлен от подобного оскорбления.
– С каких пор ты не был в женском обществе? – подтолкнула Алекса его леди.
– С тех самых, когда меня отправили жениться на твоей прародительнице, Изобэль, – закончил он с содроганием. – И даже если бы и был, то никогда не послал бы призрачную деву пугать тебя.
Он смотрел на нее, надеясь, что она сможет поверить в искренность его слов.
Очевидно, она поверила, потому что судорожно вздохнула и заморгала от слез, которым она не смогла помешать катиться по ее щекам.
Забывшись, Алекс протянул руку, чтобы смахнуть влагу большими пальцами. Его ладони казались твердыми на фоне ее плоти, и на него нахлынула волна облегчения.
– Ты для меня бесценный дар, и чтобы удержать тебя, я перевернул бы небеса и землю, – поклялся он, взволнованный любовью в ее глазах. Он отвел от ее лица волосы и коснулся ее губ поцелуем. – Ты должна была уже понять это к настоящему времени.
Она залилась краской.
– Да, – сказала она дрожащим, голосом, хоть ее подбородок и был гордо вздернут. – Но тогда я не знала, что и думать. Я увидела ее как раз после того, как ты… э-э… пропал.
На сей раз вспыхнул Алекс.
Он точно знал, в какой момент его вырвали из ее объятий. В миг невиданного, сокрушительного наслаждения и триумфа, на который он отважился, и повторил бы снова, не будь риска, что силы, контролирующие подобные вещи, разделят их навсегда.
– Мне жаль, что тебя напугали. – Он погладил ее по спине и обхватил ягодицы, позволив себе удовольствие потискать пухлые окружности. – Но я не представляю, кто явился тебе. Возможно…
– Думаю, что знаю, кто она. Я провела исследования, точно так же…
– Точно так же, как зарылась носом в те пыльные тома в библиотеке Макдугаллов и раскопала ложь обо мне?
Она мигнула.
– Я не это имела в виду, – ответила она, сжимая руки вокруг него. – Ты должен знать, что меня больше не волнует то, что говорят книги.
Поднявшись на носочках, она дождем обожающих поцелуев осыпала его лицо, лаская своими мягкими губами каждое местечко, до которого могла добраться, и от каждого нежного поцелуя его сердце сжималось, а в чреслах нарастало возбуждение.
Делая почти невозможным для него произнести то, что он должен.
Алекс со стоном снова отстранил ее от себя.
– Тогда кто была та женщина, которую ты видела? – спросил он, цепляясь за предложенную отсрочку смертного приговора, как утопающий хватается за брошенный кусок дерева. – Она появилась в спальне?
Мара потрясла головой, вспоминая.
– Я видела ее на на берегу, внизу крепостной стены. Я вышла к бойницам после… после того, как ты покинул меня. Она была зеленой и светилась, вся прозрачная и очень красивая. Я уверена, что она смотрела на меня и хотела что-то сказать, но потом она ушла.