Горец-защитник

Хауэлл Ханна

Илзбет посмотрела на Саймона, который неподвижно уставился в огонь камина и гладил кота, у которого все еще не было имени. Не иначе, подумала Илзбет, Саймон до сих пор не придумал коту имя, потому что делает вид, будто не собирается оставлять его у себя. Примерно так же вел он себя и с ней. Она до некоторой степени могла понять нежелание Саймона идти дальше, нежели один сорванный ненароком поцелуй, ведь в глазах света она все еще убийца и предательница. Даже если сам он уже уверовал в ее невиновность – он слуга короля и не имеет права путаться с женщиной, которую обвиняют в убийстве. Иначе у людей возникнет законное сомнение в его честности. А Илзбет знала, как страдал

бы Саймон, случись такое на самом деле.

Ее начинало одолевать искушение – не попытаться ли его соблазнить? Но что она знает о том, как соблазнить мужчину? Кроме того, Илзбет полагала, что соблазнять грешно. Лишь двое любящих могут играть в такие игры. Соблазнить – значит использовать нечестные приемы, чтобы заставить другого человека делать то, чего он сам не желает по-настоящему. Не важно, что этого жаждет ее тело. Она ни за что не поступит так с Саймоном.

Потому что, несмотря на отказ Саймона открыто объявить о ее невиновности, пока у него не будет твердых доказательств помимо ее собственных слов, Илзбет все еще хотела добиться от Саймона того, чего никогда не хотела от Уолтера. Уолтер не умел заставить ее сердце биться сильно, чтобы удары эхом отдавались в ее ушах. При взгляде на Уолтера у нее никогда не возникало желания сорвать с него одежду и ласкать его тело, пробовать на вкус. Сэр Саймон Иннез должен принадлежать ей. Каждая клеточка ее существа кричала об этом. Однако она добьется его честным путем или не получит вовсе. Соблазн лишь будил плотское желание. Но, насколько Илзбет знала мужчин, завлечь их в постель – невелика победа. Она хотела завоевать сердце сэра Саймона.

Но эта задача, возможно, ей не по зубам: ведь к двадцати одному году она все еще оставалась незамужней из-за собственной разборчивости. Она не выбрала себе мужчину из тех немногих, кто за ней ухаживал. Единственный, кто действительно ухаживал за ней и сделал предложение, был Уолтер. Но он сделал это лишь для того, чтобы свалить на нее собственные преступления и ограбить ее семью. Теперь Илзбет понимала: что Уолтер не из-за уважительным отношения к ней берег ее целомудрие, а от крайнего отвращения. Может, она зря так уверена, что Саймон сбежал от нее из-за того, что испытывает к ней влечение?

– Сэр, там бродяга, в дверях кухни, – возвестил Макбин.

Слуга вошел совершенно бесшумно, и Илзбет даже вздрогнула. Зато он отвлек ее от мрачных раздумий.

– Бродяга? – Она взглянула на Саймона. – У вас много знакомых бродяг, сэр?

– Немного, если не считать тех, что забывают постучать в дом, прежде чем войти в него? – с расстановкой произнес Саймон, хмуро глядя на Макбина, который, казалось, не замечал хозяина. – Что за бродяга, Макбин?

– Никакой я не бродяга, – раздался голос прямо за дверями гостиной. – Я женатый человек.

Саймон вздохнул:

– Впусти его, Макбин.

– Торманд! – воскликнула Илзбет, когда ее родственник возник из-за спины Макбина, весело улыбаясь всем присутствующим. Бросив шитье, она ринулась навстречу кузену, желая его обнять.

– Ты прекрасно выглядишь, девочка, – сказал Торманд, целуя ее в щеку.

– Спасибо. И ты тоже. Есть новости о моих родных?

– Кое-что есть. Но я не раскрою рта, пока не выпью вина.

Ворча на ходу, Макбин принес им вина и удалился. Илзбет пригубила свой бокал, пока мужчины пили вино, не спеша обмениваясь любезностями, которые ей были неинтересны. Она сгорала от желания поскорей услышать новости о собственной семье. Она не стала торопить мужчин, просто начала постукивать ногой, не в силах сдержать этот признак рвущегося наружу нетерпения.

– Полегче,

девочка, – сказал улыбаясь Торманд, сидевший рядом с ней на диванчике. – Почти ничего нового. Твоя семья продолжает успешно скрываться. Говорят, что королевские солдаты уже не столь рьяно их разыскивают, а ищут предателя, который выдал бы их убежище. Я здесь по двум причинам: во-первых, Туэй, меня просили лично убедиться, что с тобой все в порядке, а во-вторых, у меня есть сообщение от Хэмфри. Обе просьбы поступили уже после того, как я вчера виделся с сэром Саймоном.

– Туэй? – нахмурился Саймон. – Почему он назвал вас Туэй? У вас есть сестра-близнец?

– Нет. – Илзбет взглянула на Торманда, и тот рассмеялся, совершенно не убоявшись ее гнева, точно так же, как братья.

– Сначала ее звали Кларой, – пояснил Торманд. – Илзбет назвали старшую, но она услышала глас Божий, ушла в монастырь, где ее стали называть сестрой Беатрис. Но Элспет так нравилось имя Илзбет, что она спросила вот эту девицу, не хочет ли она взять имя себе, она согласилась – после чего все стали называть ее Туэй.

Илзбет вздохнула.

– Туэй – все же лучше, чем Клара. – Она заметила, что Саймон сдерживает смех, и сурово воззрилась на него. Однако ее сердитая гримаса произвела на Саймона впечатление не большее, чем на Торманда, и она снова взглянула на кузена: – А что сказал Хэмфри?

– Во-первых, что Хэпберн уехал ко двору, как только понял, что тебя не поймали. А его мамаша оказалась очень требовательной хозяйкой, парень не знает, куда от нее деваться. Но главное, он сообщил, что Дэвид уже в пути, скоро присоединится к Хэпберну, – ответил Торманд.

– Отлично, – сказал Саймон, – любезно с его стороны. Нам не придется его повсюду искать.

– Обязательно поблагодарим его, как только он окажется в наших руках.

– Думаете, Дэвид нам поможет? – спросила Илзбет, вспоминая бледного, лишенного подбородка Дэвида, который только и умел, что льстить самовлюбленному Уолтеру. – Он не заговорщик. Просто идет за Уолтером, как верная комнатная собачонка.

– Именно, – сказал Саймон довольным тоном. – Он его подражатель. Такие люди могут дать слабину, что и будет использовано против главаря изменников.

– Не уверена, что Уолтер настолько любит Дэвида – да и кого бы то ни было – чтобы спасать его, рискуя собой.

– Согласен с вами, и вскоре мы сделаем так, чтобы и Дэвид это тоже понял.

Илзбет потерла лоб. Кажется, у нее разболелась голова.

– Боюсь, я не совсем понимаю. Как это нам поможет?

Саймону вдруг захотелось рассмеяться – его тронуло искреннее замешательство Илзбет. Ну какой из нее заговорщик? Он понимал это все отчетливее с каждым часом, что она провела в его обществе. И то, как она вела себя сейчас, только укрепило его в этом мнении. Илзбет обладала острым умом, но хитрость и коварство – это не про нее. Он заподозрил это давно. Ведь она едва сумела избежать уготованной ей ловушки, но могла бы и угодить в нее, если бы не предусмотрительность отца. Илзбет и обман несовместимы.

– Он идет за лидером, Туэй. – Он усмехнулся, когда глаза Илзбет гневно вспыхнули, когда он назвал ее по прозвищу. – А последователь всегда слабее лидера. И часто самым глупым образом полагает, что лидер спасет его, прикроет от опасности и все такое. Когда оказывается, что лидер готов с радостью бросить беднягу на съедение волкам, его верность разлетается в клочки.

Илзбет была потрясена. Как же красив Саймон, когда улыбается! Стряхнув наваждение, она сказала:

– И тогда – о! Он готов выболтать все секреты, потому что ему очень не хочется погибать в одиночку!