Гори, гори ясно
Шрифт:
— Душили, душили. Душили, душили, — покачал головой «третий лишний».
— Похоже, у него своя точка зрения касательно смерти фокусника, — предположил я. — Он при этом присутствовал?
— Понятия не имею, — хозяйка отложила приборы. — Поскольку это было в другой стране, и сам фокусник был иностранец, о нюансах его кончины знать я хочу ровным счетом ничего. Мне бы его птицу пристроить...
Тот, о ком говорила Палеолог, расправил желтый хохолок.
— Vraiment?[1] — спросила птица.
— Право, право, — сурово и слегка ворчливо
И, как мне показалось, с толикой довольства. Понравилось препираться с забавной птицей? Кто знает. Возможно, вскоре Федя Ивановна станет специалистом не только в древних артефактах, но и в орнитологии.
— Слышал, недавно из зоопарка украли попугая, — улыбнулся я, вспомнил историю, рассказанную Бартош. — Какаду.
С подозрением уставился на белую птицу.
— Он тоже какаду, — подтвердила мою догадку Палеолог. — И я б не прочь, чтобы и его тоже выкрали. Впрочем, я не ради попугая вас звала, Андрей.
Я подался вперед.
— Прежде, чем перейти к тому вопросу... — Федя Ивановна сделалась задумчивой. — Вы ведь осведомлены о том, что в парке имени Академика Сахарова нынче был найден покойный? И о том, кем покойный являлся?
— Моторист с теплохода, — подтвердил. — Его закопали в парке неподалеку от моего дома.
Похоже, весь город в курсе, где я живу. Всякие рябые за мною таскаются, вурдалаки подкидывают «мясо» в парадную... Нет смысла скрываться от этой дамы. Эта дама обо всех знает так много, что едва ли мое место жительства для нее тайна.
— Верно, верно, — проговорила она, явно довольная моим ответом. — А вы не размышляли, отчего так? Проживал покойный в ином месте, трудоустроен также неблизко...
— Гриша — хороший! — встрял попугай.
Я непроизвольно улыбнулся.
— Да, Гриша, ты прав, — заверил пернатого.
— Попугая зовут Ганс, — хозяйка окинула птицу изменившимся взглядом. — Он австралиец. Путешествовал по миру с владельцем, но в России оказался впервые. Он легко обучается новым словам, даже слишком легко. Но что в самом деле занимательно, так это то, что Григорием звали покойного моториста. Григорий Иванович Савченко.
— Гриша — хороший! — уверенно повторил какаду. — Некрасивый, но хороший. Good![2]
— В точку, дружище, — поддержал я Ганса.
И крепко так призадумался. Гриша — моторист — красотою мне не запомнился. А уж после нескольких дней в земле... К чему бы тогда привязать «хорошесть» Гриши?
«Пьяные и младенцы говорят правду», — не уверен в точности цитаты, но вроде как из Платона. Чем в нашем случае хуже младенца попугай? Говорят, они по интеллекту как раз с малыми дитятками и сравнимы.
— Вы ведь в тот день спасли его жизнь, Андрей, — похоже, Палеолог думала в том же направлении. — Обыватели редко испытывают благодарность, еще реже ее проявляют. Однако, предположим, что Григорий пожелал отплатить за добро добром. Для того направился к вам... Впрочем, откуда бы ему знать, где вы проживаете?
Я был не
— За мной следили, — озвучил я известный факт. — И продолжают следить. Добро... В чем оно могло заключаться? Хотел рассказать о сообщниках?
Вот тут я опечалился, что «слил» труп законникам, а не выкопал сам. И, выкопав да признав, не вызвал на «беседу» с покойником Миху по прозвищу Смерть. Теперь-то знакомить служивых со Смертью не лучшая идея. Полагаю, Миха будет против такого знакомства.
— Или же предупредить о покушении на вас, — выдвинула свою версию Федя Ивановна.
— Моторист застрелен и зарыт недавно, счет на дни, — усомнился. — А Липин пытался меня прикончить две недели назад. Не сходится.
— Вы уверены, что новых покушений на вашу жизнь не предвидится? — серьезно и с толикой заботы в голосе спросила специалист по древностям. — Взгляните на фотокарточку.
Она поднялась, дошла до шкафа, принесла мне фотографию.
Момент (для Питера) на ней был запечатлен самый обычный: женщина под зонтом в дождь.
Я повертел фото в поисках чего-то особенного. Но нет: дождь, зонт и женщина в плаще. Лицо скрыто зонтом. Замшевые туфли, разве что, для хождения по лужам плохой выбор. Промокают.
— Что именно я должен здесь разглядеть? — перед этой женщиной выглядеть глупо я не стеснялся, скорее, наоборот.
— Кадр был сделан возле дома Игоря Липина и его матери, — ответила Федя Ивановна. — Дама долго стояла под окнами их общей квартиры, затем поклонилась и ушла. Проследить за ней не удалось. Приставленный к дому потерял ее, когда она зашла за угол.
— Похоже, — я нахмурился.
И рассказал специалисту по древностях о своих ночных приключениях.
— Существуют предметы, обереги на отвод глаз, — подтвердила версию Таши хозяйка. — Поскольку случай не единичный, с разными... людьми, полагаю, использовались предметы. Как бы то ни было, у нас теперь имеется подтверждение, что ОНА, — это слово Палеолог подчеркнула интонацией. — Та, о которой говорил Липин, существует.
— Cherchez la femme![3] — Ганс захлопал крыльями.
Промолчал. Лично я верил своему несостоявшемуся убийце и без доказательств. И пытался понять, кто она, без напутствий всяких там пернатых.
— Вам следует быть осторожным, Андрей, — участливо проговорила Федя Ивановна. — Как мне видится, вокруг вас стало много разного рода... активностей. Вы ведь собирались покинуть город на время? Езжайте, и как можно скорее. Возможно, вдали от Петербурга вы сможете переждать бурю.
Склонил голову. Не знаю, чем вызвана внезапная забота обо мне, но она — забота — приятна.
— Завершу пару дел и уеду, — пообещал.
— Не тяните, — я услышал в ее голосе тревогу.
Она замолкла, словно бы в раздумьях: добавить ли еще каких-то слов, или сказанного достаточно. Повисла тишина.