Гори, гори ясно!
Шрифт:
Пора!.. Патрикеева распахнула дверь и вылетела к лестнице, ведущей наверх.
Она поднялась на один пролет. Это был, понятно, первый этаж. Здесь должна быть дверь, ведущая к свободе… Надя сделала три шага и замерла.
Впереди был холл, а там кто-то разговаривал. Минимум – два человека!.. Они говорили и направлялись в ее сторону.
Ей оставалось только одно – назад и вверх! А там?.. Она могла подняться на третий этаж или попытаться проникнуть на чердак. Но зачем это делать? Ведь, чем выше лезешь, тем больше дух захватывает!
Она добралась до второго
Понимая, что идущие сзади голоса могут повернуть сюда, Надежда бросилась за самый дальний диван… И те двое действительно зашли в гостиную.
Они зашли и, первым делом, включили свет – шикарную люстру, от которой все стало красиво. Все стало вокруг голубым и зеленым! И сразу ожили картины… Всех их Патрикеева не видела, но прямо над местом, где она лежала, висел натюрморт с ветчиной, вином и живой собачкой. Так вот казалось, что эта болонка сейчас залает и прыгнет на незваную гостью…
А двое солидных мужчин, чьи голоса преследовали Надежду из холла, подошли к ее дивану, сели под ее картину и заговорили о ней.
– Мне не нравится, Игорь, что ты эту девку держишь в моем подвале. У тебя грубые методы работы. Прямо, как в Средние века. Схватил девицу, и в темницу.
– Вы не правы, Наум Яковлевич… Темница у этой Патрикеевой с телевизором и евроремонтом. Только и название, что подвал… Далее. Охраняет ее не вертухай, а Вова Пронин – очень милый и интеллигентный мальчик с незаконченным высшим образованием… И главное не в этом. По моим сведениям Муромцев перестает дергаться и искать чемодан.
– Но ему надо как-то работать по убийствам Ларченко и Маслова.
– Не обязательно. Они не по его ведомству. Он подключился к следствию случайно… По Маслову у него вообще одни догадки. Он и предположить не может, что это мы его утопили в Пироговке.
– Не мы утопили, а ты со своими головорезами… А что будет с убийством Ларченко.
– Муромцев найдет подходящего бомжа, сформирует против него улики и сдаст дело областным ментам… И вот если он это сделает, то мы, Наум Яковлевич, с извинениями выпустим Патрикееву и дадим ей большую денежку – вроде подарка на свадьбу. А с него возьмем несколько расписок о сотрудничестве. И будет у нас свой человек в таком серьезном ведомстве.
– На первый взгляд – все очень красиво. Даже слишком все складно… Ты бы, Игорь, убрал лишних свидетелей. А мне надо чемодан Ларченко хранить в тайнике. Возможно, что этот Муромцев перестал за ним охотиться… Или это так, или нет! Одно из двух.
Надежда поняла, что мужчины встали с дивана и разошлись. Тот, который Игорь, пошел вниз по знакомой лестнице, а Наум Яковлевич пересек гостиную и пошел по коридору в правую часть коттеджа.
Когда шаги стихли, Надя выползла из-за дивана и в полусогнутом состоянии мелкими перебежками понеслась за личностью, ушедшей в правое крыло… Зачем
21
Они сделали большой круг и сбросили скорость, медленно проплывая мимо особняка Злотника.
Оказалось, что олигарх ловко устроился. Его дом вода окружала с трех сторон. Этого не было видно с пристани Ушакова, но коттедж стоял на мысу, на маленьком полуострове. Слева был пляж с навесами в африканском стиле – вроде как бунгало у зулусов. А дальше в основное водохранилище врезался залив, довольно широкая заводь, уходящая в лесной массив. Она-то и огораживала участок Злотника с востока и, частично, с севера.
Капитан Ушаков вырубил мотор своего дряхлого катера и лег в дрейф… Это длилось всего три минуты, но Муромцев рассмотрел детали и оценил ситуацию на неприятельском берегу.
У Наума Яковлевича была построена в заливе своя пристань – небольшая стоянка для катеров и яхт. Сравнительно небольшая – на двадцать маломерных судов… Сейчас у берега стояло не больше десяти плавсредств. Значит, есть где пристать, и ночью можно спокойно затеряться в нагромождении мачт, кубриков и моторов.
От пристани и до замка Злотника шел молодой парк в английском стиле – это, когда лужайки, кусты и деревья разбросаны в естественном беспорядке. Дорожки есть, но они из крупного камня и извиваются в лесу, огибая группы дубов или вязов.
Дольше стоять в этом месте было нельзя. Охрана олигарха могла заметить и начать нервничать… Ильич включил двигатель и на малых оборотах начал разворачиваться.
В этом месте водохранилище было широким – от берега до берега не меньше километра.
Уже начало темнеть, и Кузькин надеялся, что Паша отложит активные действия до утра. И тогда к полуночи он успеет приехать домой. Жена, конечно, уже ляжет в кровать, но, возможно, еще не заснет. И тогда он быстро разденется, устроится рядом и скажет ей что-нибудь ласковое. Она только сначала будет злиться, но потом размякнет. И тогда…
Лев не успел домечтаь до самого интересного. Катер ударился бортом о причал, и старик Ушаков выскочил на помост пристани. Он начал очень ловко заводить носовой конец за кнехты… Сразу же из катера выпрыгнул Муромцев и начал помогать капитану… Пришлось и Кузькину выбираться на сушу.
– Так что, Павел – отложим все до завтрашнего дня? Как правильно заметил народ – утро вечера мудренее… Как, по машинам и по домам?
– Погоди, Лев… Я иногда удивляюсь твоему бессердечию. Вот у тебя жена есть?
– Есть, конечно.
– А ты, Кузькин, когда-нибудь о ней думаешь?
– Думаю!.. Я, кстати, только что о ней думал.
– Не о том ты думал… Вот ты представь, ели бы твоя Нина Викторовна попала в плен, ты бы и тогда спокойно отдыхал, развлекался и плюшки кушал?
Кузькин не нашел, что ответить. Он и вправду стал представлять, что его Нинку схватили и заперли в погреб. А могли еще пытать или того хуже… У Льва заскрипели зубы, задергались скулы, напряглись мышцы и вообще – появился бойцовский настрой. Руки зачесались, и захотелось кому-нибудь сильно врезать.