Гори оно все огнем…
Шрифт:
– Угу, вчера. А в другое время так и будете насиловать?
– Не дерзи мне! И что, говоришь, было вчера?
– Исполнилось восемнадцать мне вчера, – и снова она бросила в его сторону взгляд волчонка.
– Ты на меня так не смотри, – нахмурился Павел Николаевич. – Я погорячился, конечно, но отныне готов устроить для тебя такую жизнь, которая тебе никогда и не снилась. Родители у тебя есть? Забулдыги, наверное, раз дочь в таком виде и с такой компанией шляется по кабакам?! Что молчишь? Язык от радости за свое будущее проглотила?
– Нет.
– Что нет? – он почувствовал, что этот разговор начал его здорово утомлять. А значит, надо было с ним кончать. – Четко отвечай на вопросы. У тебя десять минут, чтобы рассказать о себе, Ия. Кстати, это настоящее твое имя? Вот с этого и начнем, пожалуй.
Лидия как механическая кукла отвечала на вопросы этого мужика, а сама все силилась разобраться
– Да. Я полечу с вами в Москву, – а голос свой слышала, как бы со стороны. И он показался чужим.
И вот, решено – сделано. Улетали в Москву из этого солнечного южного города они вместе. Ровно три дня прожила она в сказочно красивом месте и доме, означенной дачи. Почему сказочном? Да не видела она раньше такого богатства и изыска. Только, оказавшись в нем так неожиданно, отнюдь не ощущала себя принцессой, скорее, замарашкой, и даже боялась лишний раз к чему-то притронуться. Поэтому радости или удовлетворения от в одночасье изменившейся судьбы нисколько в себе не отмечала. А на четвертые сутки ее заточения в роскоши загородного владения Павла Николаевича прибыл он сам и объявил, что отныне она переходит на легальное положение. Это значило, что разговор с сыном у того состоялся. И по лицу она смогла прочесть, что прошел тот совсем не гладко, но теперь ей предстояло быть официальной любовницей человека на двадцать пять лет старше ее.
Но она смолчала. С некоторых пор Лидия вообще превратилась в очень молчаливую особу. Если от нее требовали ответа, она нередко просто кивала. Ясно, что трясти головой в протесте было делом напрасным – не ждали и не потерпели бы от нее такого. Поэтому в случае несогласия со своим хозяином просто отмалчивалась и упирала глаза в пол. Скажете, примеряла на себя роль рабыни? Будете утверждать, что нет у нас в стране рабства, а девицы, что попадают в подобные ситуации, сами во всем виноваты и согласились на все, а потом корчат из себя, не пойми что? Так и есть, только за все приходится расплачиваться и порой не всем дано это легко снести.
А Павел Николаевич на свою новую спутницу со временем начал сердиться. Нет, нисколько не чувствовал к ней охлаждения, скорее, напротив, его сильнее к ней тянуло с прошедшим временем. Он вкладывал в эту женщину деньги, способствовал поступлению в университет, уделял ей свое драгоценное время, благодаря ему она превратилась в другого человека, а как в рот воды набрала с тех пор, как взял ее под свое крыло и привез в столицу из Тьмытараканья. Что имел, получалось, в ответ? А выходило, что доступ к притягательному молодому телу, не более. И это тогда, когда из-за нее вконец испортились отношения с сыном, с которым теперь нисколько не виделся. Могло ли такое неблагодарное поведение любовницы не задевать? А тут и от друзей начал выслушивать сомнительные подшучивания, что его Лидия ни дать ни взять напоминает ледяную королеву. Вот и пришла ему на ум новая мысль. А по его выработанной жизнью линии поведения это значило, что немедленно начал строить новый план.
– Детка, подойди сюда и сядь рядом, – сказал ей как-то, вернувшись домой после традиционной пятничной встречи с друзьями. – Я тут прикинул, в общем, решил, что мы достаточно прожили вместе, чтобы хорошо узнать друг друга. Пять с лишним лет, согласись, что это немалый срок. Ничего не скажешь от себя по этому поводу? Хорошо, молчи дальше. Раз так, то я сам и стану принимать решения. Так вот! Мне уже сорок восемь стукнуло. Не сказать, что возраст меня стал угнетать и пригибать, но пора подумать о таких вещах, которые лучше осуществлять вовремя. Я сейчас говорю тебе о том, что надумал снова родить ребенка. Удивлена? Почему? Тебе двадцать три, Лидия. Чем не возраст, чтобы забеременеть и выносить ребенка? Моего, разумеется. И не думай, он не будет незаконнорожденным. Я решил на тебе жениться. Ты как? Отчего снова уставилась в пол? Что ты за женщина такая?! Другая прыгала бы от счастья, благодарила и немедленно принялась строить планы свадебного торжества. А ты? Иногда мне кажется, что… в прочем, не будем сейчас выяснять отношения и ссориться – время не подходящее. Я решил, что сочетаемся браком месяца через три. Там у меня с работой будет поспокойнее, да и подготовить все за это время к торжеству станет просто. У тебя будут какие-то пожелания? Что ты молчишь и что нашла нового в своих пальцах,
– А посмотреть на нее, когда можно будет?
– Идея тебе понравилась! Наконец-то! Через недели полторы взглянешь. Устрою вечеринку для избранных, на которой объявлю о своем решении снова жениться, там же вручу тебе полагающиеся документы на владение. А после отправлю свою невесту с одним из доверенных людей, чтобы посмотрела на подарок. Да, и можешь там побыть некоторое время. Позагораешь, покупаешься! Я знаю, как любишь море, поэтому выбрал дом на острове. Как видишь, забочусь о тебе и думаю о нашем будущем. Надеюсь, оценишь и родишь мне крепкого мальчугана. Неужели ты засмущалась, Лидия? Ну-ка! Взгляни-ка на меня! Так и есть…
Павел Николаевич никогда не сворачивал с намеченного пути, поэтому сделал все именно так, как и пообещал Лиде в тот вечер. Только он не знал, что его избранница была, некоторым родом, ему под стать, то есть тоже умела принимать решения и танком двигаться к их осуществлению. Оказалось, что он совсем молодую женщину так и не узнал до конца за пять с лишним лет, прожитых вместе. И правильно, как мог это сделать при ее-то сдержанности и молчаливости? А Лидия брака с ним не желала, она к тому времени начала уже работать после окончания университета и усиленно откладывала деньги на свою свободу. А тут любовник преподнес такой подарок: дорогостоящий кусочек рая на острове в ее собственность. Продать его вместе с яхтой, идущей в комплекте, ей образования, знакомств и благоприятного стечения обстоятельств хватило. Все дело заняло некоторое время, конечно, но прошло гладко и без огласки.
А тут еще пришло сообщение, что скончалась баба Клава. Лидино решение, лететь на похороны, было воспринято женихом, как само собой разумеющееся, он еще и денег в дорогу дал, не поскупился. В родном городе она задержалась ровно на столько, сколько времени потребовалось после поминок на продажу скромной квартирки в кирпичном доме в три этажа. Вот об этом ее шаге Павлу Николаевичу стало моментально известно, не то, что тщательно скрываемая продажа виллы и яхты. Сама же и сообщила. Но он понял ее шаг по-своему, мол, будущая жена окончательно порывала с прошлым, вступая в новую жизнь, а переубеждать его она, как всегда, не собиралась. Лида и, правда, порывала и вступала, вот только не туда, куда ее жесткой рукой направлял Павел Николаевич. Она выбрала для себя новый путь. Долгими ночами обдумывала его, лежа без сна после того, как удовлетворенный ею мужчина отключался рядом в кровати. Выстроенный в уме план долгие годы давал силы жить чужой жизнью, подталкивал работать над собой, лепить из себя нового человека. Благодаря ему, молодая женщина впитывала в себя знания и жизненный опыт как губка. Она закончила Университет с красным дипломом, параллельно получила второе образование и осилила несколько курсов. Когда Потапов объявил о намерении жениться на ней, была готова начать новую жизнь. Его сообщение только подстегнуло ее ускориться в действиях.
И так получилось, что в Москву она тогда прилетела, но до квартиры жениха не добралась. Еще в аэропорту заметила встречающего ее телохранителя Павла Николаевича и сделала все возможное, чтобы не попасться тому на глаза. Улизнула, одним словом. Тенью выскользнула из здания, взяла такси и была такова. После этого много петляла по Москве и другим городам. От метаний и заметаний следов испытывала волнение. Но оно не истощало ее, а наоборот прибавляло сил: ощутимый прилив адреналина в крови заставлял чувствовать себя кем-то вроде агента 007. Но ее хаотичные скачки и смена мест обитания по просторной стране вовсе не были неосознанными. Нет, женщина действовала строго по плану. И в итоге предприняла все задуманные шаги, когда в Питере ее догнало сообщение, что быть женой Потапова, оказывается и так не судьба. Павел Николаевич в день, когда должна была возвратиться из своего городка на море, оказался под обстрелом неизвестного киллера и скончался на месте от полученных многочисленных ран.