Гори все синим пламенем
Шрифт:
— А вы почему здесь? — потирая ягодицу, обратился ко мне Беккер-старший, будто только сейчас заметил мое присутствие.
Я только открыла рот, чтобы все объяснить, как позади раздался голос Витальки:
— Евгения с этого дня твой телохранитель, отец.
— Что? — произнес Валерий Павлович и, похрипывая, захохотал, однако почти в тот же момент успокоился, так как резкая боль в месте ранения дала о себе знать.
— Вот видите! — поспешил заметить Григорий Семенович. — Прилягте.
На этот раз
— Пожалуй, вы мне и на самом деле пригодитесь, Евгения. Беру вас на работу. Перейдем на «ты»?
— Насчет себя я не против, — ответила я, — а вот вы мне вроде как в папы…
— Неужели я совсем уж больше никуда не годен? — игриво произнес Беккер и даже подморгнул мне.
На его лице четко были видны следы одолевающей его боли и слабости, однако он всеми силами пытался скрыть их и казаться бодрым.
— Годен? На что годен? Куда годен? — послышалось сверху.
Завязывая тонкий поясок на длинном шелковом халате, наверху стояла Юлия Николаевна. Закончив эти незамысловатые действия, она бегом, как девочка, стала спускаться по лестнице и, преодолев последнюю ступеньку, кинулась к мужу.
— Как ты? Болит? — залепетала она.
— Все нормально, — тихо сказал Беккер, погладив ее по голове, а потом вдруг, резко перейдя на другой тон, воскликнул:
— Сейчас же щенка этого ко мне!
Реплика насчет «щенка» повторялась им во второй раз, поэтому мне она показалась странной и имеющей непосредственное отношение к произошедшему.
— Так, — строго произнесла Юлия Николаевна, — сегодня ни о каких делах и речи быть не может!
Однако я решила перебить ее и влезла в разговор, сказав:
— Нет-нет, о щенке или как его там мы, пожалуй, с Валерием Павловичем поговорим. Кого вы сейчас так горячо призывали? — и я посмотрела Беккеру прямо в глаза.
— Вот молодец, девчонка! — довольный мной, воскликнул Беккер. — Знает дело! Виталька, принеси мой сотовый, хочу с этим подонком перечирикать.
— Объясните, наконец, о ком речь, — раздраженно заметила я, — мне же нужно быть в курсе дела. Вы кого-то подозреваете?
Честно говоря, я понимала, что смерть Беккера, столь крупной в городе фигуры, многим могла быть выгодна. Кому-то дорогу перешел, у кого-то просто зависть вызывает, кому-то подчиниться не хочет. И так далее. Однако, судя по всему, на уме у Валерия Павловича был какой-то определенный человек, личность которого ему особенно не давала покоя.
— Подозреваю, — буркнул Беккер и обратился к жене, не желая, очевидно, видеть ее свидетельницей предстоящего разговора:
— Юлия,
— У вас появился аппетит? — довольным тоном спросил доктор.
— Да нет, — ответил Беккер, — не для меня, для…
— Евгении, — подсказал отцу Виталька, протягивая ему принесенный сотовый.
— Евгении, — подхватил Валерий Павлович, — мне-то ничего не хочется. Пить разве только.
— Рекомендую минералку, — тоном, не терпящим возражений, вставил Григорий Семенович.
— Есть такая буква, — осчастливленная «оживлением» мужа, Юлия Николаевна засеменила на кухню.
Доктор посмотрел на часы и сказал:
— Поскольку вы чувствуете себя удовлетворительно, я, пожалуй, удалюсь. А через пару часиков нагряну опять.
— Езжай, езжай, — Беккер махнул рукой.
Григорий Семенович глянул исподлобья на Витальку и сказал:
— Все рекомендации по уходу я еще вчера написал. Попрошу их придерживаться.
— Хорошо, хорошо, — ответил Виталька доктору и вслед за ним направился к выходу, откуда чуть позже донеслось:
— Как же мы вам благодарны, Григорий Семенович!
Если бы не вы… Спасибо! Большое спасибо!
— Чек или наличка? — сухо прервал восторженную речь Витальки доктор.
— Ч-чек, — заикнувшись, ответил Беккер-младший после некоторого молчания.
— Лучше наличка, — так же безэмоционально ответил Григорий Семенович. — И лучше сегодня же.
— Вот жук! — тихо пробормотал Валерий Павлович. — Но он, собака, свое дело знает! На «отлично» знает. Ему можно довериться. Ну что ж, Женя, к делу?
— Угу, — вздохнув, ответила я.
Валерий Павлович повертел в руках сотовый и стал набирать чей-то номер. Виталька отправился провожать доктора до калитки, потому что волкодавы все еще выполняли во дворе оборонительную функцию. Пока Беккер-старший ждал ответа, я сочла необходимым спросить:
— Насколько он опасен?
— Кто? — не понял Беккер-старший.
— Щенок, — пожав плечами, ответила я, так как другого имени первого беккеровского подозреваемого не знала.
— Кто-кто-о? — Валерий Павлович вновь хрипло захохотал, но вскоре ответил:
— Такие люди вообще опасны. Опасны своей непредсказуемой подлостью. Они — шакалы по жизни. Шакалы, волочащиеся за своими тиграми-Шерханами, а потом на них же нападающие сзади. Щенок… — зло процедил Беккер.
В этот момент, судя по всему, кто-то ответил на звонок — лицо Валерия Павловича стало еще более серьезным.
— Беккер, — строго назвал он себя и через пару секунд добавил:
— Сейчас же чтоб был у меня! Да, с деньгами, ты не ошибся.
Только, милый мой, про проценты не забудь. Да, это последнее слово. А твоих ублюдков, которые вчера здесь порядок пытались навести, я из-под земли достану!