Гори все синим пламенем
Шрифт:
Заканчивая же разговор с Беккером, Тихоня сообщил, что рано утром его разбудил звонок: позвонили те, которые, получив зеленые, не медлили. После разговора с Тихоней они всю ночь путешествовали по заведениям, проводя время в компаниях, где интересующая их нота могла прозвучать.
Даром время у ребят не прошло, и они смогли что-то выудить, о чем и намеревались сообщить при встрече.
— И где? — спросила я Беккера о месте встречи.
— В «Казачке». Тихоня считает, что нам тоже следует присутствовать при разговоре.
— Почему? —
— А я-то откуда знаю, — огрызнулся Валерий Павлович и поднялся с дивана, отправившись в ванную.
Встреча была назначена на вторую половину дня. И все эти кажущиеся невероятно долгими часы до нужного момента мы провели в невероятном напряжении. Валерий Павлович собрался выезжать чуть ли не за час до назначенного, но я его остановила, сказав, что это более чем небезопасно и равнозначно добровольному согласию стать живой мишенью. Он хоть и долго ворчал в ответ, но на своем не настаивал.
Наконец долгожданное время настало.
Юлия Николаевна, предчувствующая, что нам предстоит решение серьезных вопросов, взволнованно хлопотала, когда мы собирались, но это только злило Валерия Павловича, и он пару раз накричал на нее совершенно неожиданно.
«Казачок» оказался прокуренным темным баром, находящимся в подвале, куда вела крутая каменная лестница, окаймленная с одной стороны узорчатыми перилами.
Помещение забегаловки ничем не отличалось от сотен других таких же. Воздух там был полупрозрачным от табачного дыма, пропитанным запахом гриля и алкоголя.
Столы оказались засаленными, а потолки закопченными.
Первым, посовещавшись, мы решили отправить в бар разведчика — Витальку. Он должен был отыскать Тихоню, а затем уже известить нас. А если Станислава там не окажется, нам будет гораздо безопаснее ожидать его, сидя в моей машине.
Беккер-младший, гордый данным ему поручением, смело зашагал к двери бара.
Когда он скрылся за ней, между мной и Валерием Павловичем установилось молчание. Оба мы, каждый по-своему, переживали за Витальку и в то же время нетерпеливо ожидали начала встречи, способной пролить свет на минувшие события.
Дверь в бар несколько раз открывалась, и мы замирали. Но появлялись незнакомые нам люди, и от сердца отлегало. Наконец в дверном проеме мелькнул силуэт нашего лазутчика. Он поднялся на три ступеньки и, когда моя машина стала ему хорошо видна, два раза махнул рукой, приглашая за собой.
Я вышла первой и огляделась. Затем из «Фольксвагена» выбрался Валерий Павлович.
— Не люблю такие места, — буркнул он, поправил пиджак и зашагал к входу.
— Тихоня ждет, — дрожащим от волнения голосом сообщил Виталька.
— Он один? — спросил Беккер-старший.
— Пока да, он специально нас пораньше пригласил, чтобы обговорить все еще раз и чтобы мы в незнакомом месте немного освоились.
Мы вошли внутрь и зашагали за Виталькой, так как сразу здесь невозможно было ничего разглядеть: в получаде
Зато сидящего за столиком окружали две стены и он мог не беспокоиться о том, что кто-то нанесет удар сзади. Тихоня — человек опытный, все продумал.
— Здорово, — сказал он нам и протянул руку сначала Валерию Павловичу, а потом Витальке.
В этот раз Тихоня был совсем другим: собранным, не развязным. Он постукивал пальцами по столу, что выдавало его волнение. Мы разместились за столиком и заказали по чашке капуччино. Никто о еде в этот момент, конечно, не думал, но просто так сидеть тоже было глупо.
— Вообще-то они пунктуальные, — сказал Тихоня, в очередной раз поглядывая на часы.
— Может, случилось…
— Наконец-то! — воскликнул Станислав и даже привстал с места.
Мы все посмотрели вперед и увидели движущихся в нашу сторону молодых людей, которым едва ли было больше двадцати. Первым, что мне бросилось в глаза в их внешности, были глаза, у обоих почему-то красноватые. «Нарики», — подумала я про себя.
Парнишки подошли и за руку, один за другим, поздоровались с Тихоней.
— Че глаза такие? — спросил он, будто прочитав мои мысли.
— Да не спали, е-мое, сутки, — ответил один из них, кулаком потирая правый глаз.
— Ничего, не задаром работали! — сурово заметил Тихоня. — Теперь, правда, не мешает узнать, а не напрасно ли. Садитесь, не скромничайте.
Парни взяли по стулу от соседнего свободного стола и присели справа от меня.
— Вы мне с утра сказали, — начал Тихоня, заметно снизив голос, — что заказан важный человек, руководитель предприятия, так?
Ребята одновременно кивнули.
— Что еще выяснили? Прошло полдня…
— Кхм, — кашлянул второй, которого потом Тихоня называл Козырным. — Узнали, не зря мы суетились. Сведения наши, конечно, ориентировочные. Но и они достались непросто.
— Да заплачу я, — брезгливо сморщившись, бросил Тихоня и достал из заднего кармана джинсов засаленный кожаный бумажник.
— Я не к тому… — торопливо пробормотал Козырный, но купюру, которая появилась на столе, сразу же ловким движением смахнул. — Вот! — Козырный повернулся боком, и чуть пониже его уха мы увидели совсем свежую глубокую царапину. — Ножичка отведал, — пояснил он.
— Давай по делу, а? — оборвал его Тихоня. — Меня интересует конечный результат.
— В самом деле, спать хочу, как скотина, — поторопил Козырного его приятель.
И Козырный сообщил то, от чего у нас всех, особенно у Беккера-старшего, волосы встали дыбом. Ориентировочные сведения, о которых говорили ребята, оказались описанием внешних примет «заказанного», а также его краткой характеристики, в которой Валерий Павлович довольно скоро — Козырный еще не закончил перечисление — узнал себя.