Гори все синим пламенем
Шрифт:
— Извините, — замявшись, сказала я, почувствовав неловкость.
— Ничего, — сказал актер и с пафосом воскликнул:
— Я так скучаю по театру, если б вы знали! Вот послушайте… — предложил он и, встав, стал читать какой-то неизвестный мне монолог.
— Браво! — воскликнула тетушка, когда он закончил.
— Да, неплохо, — понимая, что тоже должен что-то сказать, заметил Беккер-старший, который ни черта не смыслил в искусстве.
Я оценила профессиональное мастерство Ивана Иваныча как вполне высокое. В столичный театр его вряд ли бы взяли, но для нашей тарасовской
— А вы не хотели бы сыграть одну неплохую роль? — неожиданно для всех предложила я.
— Я вас не понимаю, — ответил Веретенников.
— Минутку, — сказала я и увлекла тетушку в другую комнату, чтобы пошептаться с ней.
В двух словах я изложила ей суть возникшей у меня идеи и поинтересовалась надежностью этого Ивана Иваныча. Тетушка сразу же одобрила мою затею, поставила пять баллов за сообразительность и дала добро на дальнейшую беседу с актером.
Усевшись на место, я стала рассказывать гостю все то, что произошло с Валерием Павловичем за последние несколько дней, прикрыв его и его семью вымышленными именами. Беккеры, конечно, были немало удивлены и сидели, как ошарашенные. Затем я напрямик сказала Ивану Иванычу, в каких актерских услугах мы нуждаемся, намекнув на приличный гонорар за спектакль.
Веретенников был явно шокирован предложением и начал выдавать какие-то обрывки фраз, смысла которых никто из нас не мог понять. Потом он вдруг брякнул и нечто членораздельное, но все равно непонятное:
— А разве лучше быть грузчиком на Крытом рынке?…
Не сразу, но наконец я сообразила, что все эти мысли вслух касаются теперешней жизни актера. Тетушкин гость испытывал ностальгию по театру, сидел на мели, а авантюрность затеи ему пришлась по вкусу. В общем, почесав пару раз в затылке, Иван Иваныч согласился.
Дело, конечно, было рискованное — я его знать не знала, но одобрение тетушки для меня многое значило. Тем не менее я решила попробовать актера и, когда он уже допивал свой чай, спросила:
— Вы оружие хоть раз в руках держали?
— Хо! Сотни раз! Сабли, мушкеты… Все зависело от того, какую роль я играл.
— Да я что-нибудь типа «Макарова» имею в виду, — сказала я.
— Какая разница! — отмахнулся актер.
Поразмышляв немного, я достала свой пистолет и протянула его Веретенникову, который, отойдя немного от стола, стал крутить и вертеть его так, как это делают ковбои в американских вестернах.
— Круто! — Виталька даже присвистнул.
Я тоже не удержалась от аплодисментов, а тетушка подморгнула мне, как бы подчеркивая: «Ну, что я тебе говорила!»
— А ты им, Ваня, прямо образ и покажи, — обратилась вдруг к приятелю тетя Мила.
— Хм, — задумчиво приложив руку к правой стороне головы, произнес Иван Иваныч, — можно и так. Вот, например…
Актер как-то раздвинул плечи, раздул ноздри, и никто из нас не понял, куда делись его тщедушность и бросающаяся в глаза худоба. Сверкнув глазами, неожиданно осипшим голосом он произнес, глядя в упор на Витальку:
— Бабки принес?
— Кто? Я? — непонимающе залепетал тот.
Все расхохотались, потешаясь над Виталькой, воспринявшим выпад всерьез, и радуясь счастливому случаю,
— А как нам с вами связаться? — спросила я актера, когда мы прошли в зал и, разомлевшие от чая, уселись на диван.
Веретенников достал из кармана малюсенький блокнотик, что-то черканул в нем и, вырвав листок, протянул его мне, сказав:
— Мой домашний телефон.
— Благодарю, — ответила я и еще раз, со всей серьезностью, объяснила, в чем суть предстоящей работы.
— Извините, — сказал актер, — а кто этот человек, которого я якобы должен убить?
— Это вам знать вовсе не обязательно, — ответила я, — вы сыграете свою роль и навсегда об этом забудете. Так всем будет лучше. О гонораре не беспокойтесь — он вас не разочарует. О безопасности тоже — я буду вас подстраховывать. Как только станет известно место встречи, я свяжусь с вами.
— Как скажете, — пожав плечами, ответил Иван Иванович, несколько разочарованный.
Он еще немного посидел с нами, повеселил разными театральными миниатюрками, а потом ушел. Беккер-старший нечаянно захрапел, откинув голову на спинку дивана. Я стала собирать себе чистые вещи, предложив Витальке посмотреть семейный альбом. Тетушка все кивала и моргала мне на Беккера-младшего, жестом показывая, что он — то, что надо. Я ужасно злилась, хотя и понимала — пока я буду вести холостую жизнь, тетя Мила от своей мечты не отступится.
Беккер проспал около двух часов, задремал и Виталька. Когда же они проснулись, мне пришлось их убеждать пока оставаться здесь, объясняя свое предложение тем, что в голове моей зреет еще одна очень неплохая идея. Идея на самом деле уже родилась, но я пока умалчивала о ней, так как не все детали продумала.
Валерий Павлович предложению еще немного побыть гостем у моей тетки не сопротивлялся: его сразил пирог с яблоками.
Виталька, правда, чувствовал некоторую неловкость, но тетушка, завидя это, тут же дала ему знать, насколько он ей симпатичен.
— Матери только надо позвонить, — сказал он, когда окончательно было решено остаться Беккерам у тети Милы.
— Да-да, — поддержала я его. — Пусть она говорит всем, кто будет спрашивать о Валерии Павловиче, что не знает, где он.
У Тихони есть номер моего сотового, а больше нас пока никто не интересует, — заключила я.
Виталька стал набирать номер своего домашнего телефона и вскоре уже объяснялся с матерью. Валерий Павлович, попросив у него трубку, сказал в заключение:
— Тебе вообще-то следовало бы тоже куда-нибудь отправиться. Если нас до вечера не будет, поезжай к сестре, в Шумейку.
Юлия Николаевна, конечно, была удивлена происходящим, но обещала все так и сделать, понимая, что этого требуют обстоятельства.
— Женя! Кажется, в твоей сумочке сотовый пищит, — стучась ко мне в ванную, кричала тетя Мила.
— Давай его сюда, — торопливо смывая пену с волос, отозвалась я и отодвинула шпингалет.
Я слышала, как тетушка кому-то отвечала по телефону, и через минуту она уже протягивала мне мой мобильник.
— Да, — взволнованно произнесла я, промокая тело полотенцем.