Горизонтальная вертикаль. Сборник повестей и рассказов
Шрифт:
26.11.12.
Л А М П О Ч К А
Висит груша, – нельзя скушать. Была лет сорок-пятьдесят назад, а может и сейчас существует, такая детская загадка. Какой ответ? Ну конечно – лампочка! Та самая лампа накаливания мощностью 40, 60, 100 ватт, используемая для бытовых нужд по сей день и действительно похожая на грушу.
Маленькие дети, несмотря на способность закатывать капризные истерики, в большинстве своём вполне вменяемые и уже разумные существа, поэтому совершенно спокойно воспринимают аксиому, что лампочки действительно не съедобны, хотя и похожи на грушу, которую ох как хочется скушать, особенно зимой, в период недостатка витаминов. Но дети чётко понимают, что лампочка просто
Однако с возрастом и дети меняются и, соответственно – их мировосприятие. Но почему-то, вопреки здравому смыслу, эти перемены происходят не всегда в лучшую сторону, особенно, когда человек достигает зрелого возраста или ему, по крайней мере, так кажется. К тому времени он уже не задумывается, как ответить на загадку о груше, и делает это «на автомате». Хотя внутри, сам того не осознавая, он вовсе не уверен, что это так. Почему? Наверное, потому, что уже был не раз в цирке и наблюдал, как глотают шпаги и огонь. Видел в кино отчаянных выпивох, смачно закусывающих стеклом только что опорожнённого гранёного стакана. А может быть и потому, что он уже «сам с усам» и всё пройденное им раньше он считает не достойным его повзрослевшего внимания.
Как бы то ни было, но детская привычка всё проверить на себе, попробовать «на зуб» засела в нём навечно. И вот мы уже видим, как в ответ на вызывающее: «Слабо?», особенно если это произнесено розовыми девичьими губками, он сидит с торчащим изо рта цоколем лампочки и тупо вращает вытаращенными глазами, пытаясь улыбаться заполненным ртом, сохраняя, как ему кажется, таким образом, внешнее спокойствие. Именно тогда из глубин его, с позволения сказать, ума всплывает детская аксиома о том, что нельзя кушать лампочку, хоть она и похожа на грушу. Не только потому, что можно порезаться, но и потому, что её даже близко ко рту подносить нельзя, ибо если в этот рот засунуть, то уже без посторонней помощи оттуда её извлечь нельзя!
– Ха! Кто сказал?! – И пальцы обхватили цоколь в надежде на скорое освобождение изо рта остальной части лампочки. Нет! Устное народное творчество потому и народное, что этим самым народом опробовано и выстрадано, и превращено в народную мудрость.
И тут, трясясь в такси по дороге в травмпункт, под ехидным прищуром водительских глаз он, сгорая со стыда, отчётливо понимает, что загадка та предназначалась не столько для детей, чьи маленькие ротики не в состоянии поглотить даже сорокаваттную лампочку, а для таких придурков, как он. А таксист не перестаёт облучать его ехидной ухмылкой.
Ах! Как бы ликовал глотатель лампочек, если бы знал, о чём думал этот упитанный мужчина в полном расцвете сил, в форменной кепке-восьмиклинке, лихо управлявшийся с жёлтой «Волгой»! А думал он вовсе не о том, что надо быть идиотом, чтобы, забыв народную мудрость, засунуть лампочку в рот. А о том, что только законченный идиот не в состоянии эту лампочку изо рта вытащить без посторонней, тем более, врачебной помощи.
И вот уже та самая жёлтая «Волга» вновь несётся к тому же травмпункту, а за рулём с лампочкой во рту тот же «умный» таксист, который либо плохо слушал в детстве маму с папой, либо в каком-нибудь ДТП ему отшибло память.
Хорошо, что «лампочки Ильича» были такого размера, что даже самый любознательный комсомолец двадцатых не думал засунуть её в рот, да и форма тех ламп не была похожа ни на один известный тогда пролетариату фрукт.
Какова сила идеологической пропаганды! Ильич никаким боком не касался изобретения лампы накаливания, а её назвали его именем. Не Эдиссона, Резерфорда, Лодыгина, Яблочкова, наконец, а его! Вот и сейчас, никто наверняка не скажет, кто является отцом энергосберегающей лампочки, но с 2014 года она вполне может стать лампочкой Анатольича. Благо, форма этих изделий далека от ассоциаций с каким-либо съедобным предметом, но мало ли в человеческом организме ещё не освоенных таким образом отверстий?
15 октября 2012
К
Карандаш. Лежит на письменном столе и стоит в стакане прямо перед носом. Был ещё такой знаменитый клоун по имени или прозвищу Карандаш,выступавший с собачкой. Почему Карандаш, а не Ручка или Маркер? Ну, ручка всё же женского рода. Да и довольно многозначительное слово. Как представить, например, дверную ручку с собачкой, не говоря уж о ручке сливного бачка, которую раньше в больших количествах можно было увидеть висящей на своеобразной цепочке в старых коммуналках или общественных туалетах. Там же, кстати, в большом количестве имелись всевозможные надписи и рисунки, сделанные карандашом. Вероятно, где-нибудь в цирке, даже были рисунки с изображением того самого Карандаша, а может быть недоброжелатели по цеху писали о нём гадости. Сейчас пишут больше маркером. Чтобы видней, и трудней было смыть. А тогда маркеров не было, по крайней мере, у нас. Да и слово это какое-то… Совсем, по тем временам, не come il faut.
Скорей всего, клоун по внешности и прикиду был похож на другого Карандаша – персонажа то ли из сказки Носова про Незнайку, то ли из детского журнала «Мурзилка». Сейчас сказать определённо трудно, но однозначно одно – оба эти существа вместо носов имели карандаши, которыми что-то рисовали. Представляете, если бы у гоголевского майора Ковалёва вместо носа был карандаш и он, сбежав от хозяина и облачившись в генеральский мундир, раскатывал бы в экипаже по Петербургу. Нос в шляпе с плюмажем смотрелся естественно в купе с глазами, потому что это части лица, даже если это лицо отсутствовало, но его отсутствие успешно заменяли бакенбарды, бывшие тогда в большой моде. А вот как прилепить глаза и всё остальное к карандашу…? Он более естественно смотрелся бы с другими аксессуарами, но это не из области литературной классики, а больше из Сальвадора Дали, который был и остаётся признанным гением карандаша в любом его проявлении: будь то пастель, угольный грифель или просто цветные карандаши из коробки.
Наверное, про такую коробку с карандашами в старые добрые времена сняли мультик, довольно ёмко отражавший бескрайние возможности карандашей. Там даже песенка была. Правда считалось, что она не совсем понятна детскому уму, однако, при дополнительном разъяснении, довольно плодотворно и развивающе на этот ум воздействовала. А какое восхищение вызывали в этом уме гигантские двухцветные карандаши, с одной стороны красного, а с другой – синего цвета! По своим габаритам это чудо дизайнерской мысли больше походило на миниатюрный ломик или хорошую воровскую «фомку», чем на карандаш. И с большим трудом управлялось не только неумелой детской ручкой, но представляло немало проблем для маститого творца или государственного деятеля. Хотя и тот, и другой, в силу своего уже давно развившегося ума, отнюдь не старался приспособить неуклюжую сувенирную продукцию для практического применения.
Но один из руководителей нашего государства, тогда оно называлось по-другому, всё же очень любил красно-синие карандаши. Правда, были они нормального размера, не круглые, – шестигранные в сечении и довольно эргономичные. Писать ими и ставить могущественную свою подпись, было для него сплошным удовольствием. Не только из-за осознания вседозволенности, но и оттого, что податливость мягкого грифеля каждый раз подчёркивала твёрдость его характера со всеми вытекающими из этого последствиями.
Интересно, кто и каким способом точил ему карандаши, и сколько поломок грифеля в день допускалось, чтобы директора карандашных фабрик имени Сакко и Ванцетти или Клары Цеткин не отправились в места не столь отдалённые или вообще в небытие? Да и каким цветом он их или других туда отправлял? Исходя из того, что все они тогда были враги народа, а на военных картах (топографических) противник изображался и изображается синим, логично было бы предположить, что дорога на Колыму являлась продолжением его подписи синей стороной карандаша. Смотри ты, какой-то кусочек дерева с кусочком углерода внутри, а столько возможностей!