Горизонтальная война – снимая маски
Шрифт:
Но не вышло.
Глава 23
— Где она?! — крик матери разнёсся по дому. — Куда ты её дел, сволочь?!
Кажется, она задыхается от собственных вопросов. Не пешком же шла, так почему так тяжело дышит?
— Снизь громкость, дорогая, — усмехнулся Виктор.
Отсюда мне не были видны их лица, так что приходилось только тщательно слушать. Палец сам собой нашёл кнопку и вжал её в корпус.
— Где она?! — крик матери разнёсся по дому. — Куда ты её дел, сволочь?!
Кажется, она задыхается от собственных
— Снизь громкость, дорогая, — усмехнулся Виктор.
Отсюда мне не были видны их лица, так что приходилось только тщательно слушать. Палец сам собой нашёл кнопку и вжал её в корпус.
— Где Лиза? Где моя девочка?
— Вон там, — видимо, Виктор показала на веранду.
— Кто с ней? — отрывисто спросила Мария, опускаясь на диван.
— Один из моих людей. В данный момент, он отвечает за девочку головой.
— Ты... ты чуть не убил меня, негодяй, — мать немного расслабилась, из голоса стало пропадать напряжение. — Зачем был нужен этот спектакль?
— Лиза моя внучка, а ты совсем не даёшь нам видеться.
— Лиза моя девочка, я никому её не отдам!
— Дорогуша, — усмехнулся Домогаров, — не забывайся. Ты ей никто. А вот я — родной дед, это докажет любая экспертиза.
— Ты не посмеешь её забрать! — взвизгнула Мария. — Я заслужила спокойную жизнь после того, как столько лет терпела твоё отродье! Так что Лиза моя. Моя!
— Не смей так говорить о Мелании, — угрожающе сказал Виктор, и даже у меня поползли мурашки. — Ты её всю жизнь гнобила, и не заслужила зваться её матерью.
— Больно то хотелось, — усмехнулась она.
— Маша, я же отдал тебе самое драгоценное, что у меня было, хотел, чтобы ты познала счастье материнства, которого была лишена, и которое не успела познать Катя. Почему ты не смогла её принять? — устало спросил Виктор.
— Да лучше бы ты её в детдом сдал! — рявкнула мать. — И почему я должна была заботиться о выродке этой оборванки?.. Катерина была мне никем, лишь подобранной отцом выскочкой. Ни она, ни её мать не заслужили моего отца, так почему, я ещё и об ублюдке должна была беспокоиться? У неё была крыша над головой и наша фамилия, полагаю, я сделала достаточно. Я даже няню ей наняла. Так когда я смогу забрать Лизавету? У нас самолет через два дня, мы возвращаемся в Париж.
Я живо представила, как во время этого монолога она поправляет волосы и смотрит на качество маникюра. Как только отзвучало последнее слово, раздался хлопок. Мать завизжала и начал крыть Виктора матом.
— Как ты посмел меня ударить?!
— Ты не заслужила ничего, что было в твоей жизни, мерзкая тварь, — выплюнул Виктор. — У тебя был шанс. Один, но ты потеряла и его.
— Что ты хочешь сказать? — испуганно спросила Мария.
— Лиза больше не будет жить с тобой, ты имеешь на неё столько же прав, сколько и я.
— Нет-нет, ты не понимаешь, я её бабушка, Мелания была моей дочерью, а
«Как же быстро она сменила тактику», — сморщилась я.
— Мелания моя дочь, я не поленился обзавестись доказательствами, которые даже суд не сможет не учесть.
Зашуршала бумага. Неужели, показывает результат теста?..
— ДНК-тест? — ошарашенно спросила Мария. — Как ты посмел?! Она всё равно сдохла, лежит в земле, и никогда не станет твоей дочерью!
— Как бы там ни было, — усмехнулся Виктор. — Эта бумага доказывает, что ты Лизавете никто. Ты не сможешь вывезти её из страны, я уже позаботился об этом.
— Сволочь! — она наверняка накинулась на него с кулаками. — У меня есть деньги, много денег. Я всех куплю! Заплачу столько, что даже ты не сможешь ничего противопоставить!..
— Идиотка. Ты хоть видишь, что превращаешь ребёнка в привидение? Она же похудела, осунулась и выглядит старше своих лет. Не жалко?
— Это потому что у неё гены этой мерзавки. Лиза сопротивляется моей любви, но я всё преодолею. Обязательно. Это мой ребёнок, мой. Никто не сможет её забрать!
— У тебя совсем с головой плохо стало, — сокрушённо сказал Виктор и вновь прозвучали шаги. — Заходи, Лариса.
— Лара? — опешила мать. — Что ты здесь делаешь?
— Я пришла, чтобы дать Виктору то, что он просит, — равнодушно отозвалась та.
— Что ты такое говоришь? — истерично рассмеялась Мария. — Ларочка?
— Ты принёс документ? — обратилась Лариса к пока ещё мужу.
— Да. Спасибо.
— Пока не за что. Ты должен помнить об уговоре, Виктор, мои мальчики не должны пострадать.
— Лариса? — в голосе Марии всё больше скользил страх.
— Прости, Маша. Любая мать будет защищать своих детей, и я не исключение.
У меня уже всё зудело, так хотелось выйти и посмотреть на всё лично, но нельзя. Если я не запишу признание, то мы не сможем получить доказательство.
— Ларочка? Что... что ты такое говоришь?
— Ты же узнаешь этот листок? — Виктор зашуршал бумагой.
— Откуда он у тебя? — просипела Мария.
— Так получилось, что главный свидетель решился открыть тайну, хранимую тобой много лет. И конечно, нам понадобилось вещественное доказательство. Ты не самая умная женщина, Маша. Такие вещи нельзя оставлять, если не хочешь потом пострадать. Ну, нам это только на руку.
— Нет. Это память... это просто память, — она расплакалась. — Отдай мне его.
— Маша, — Виктор заговорил ласково-ласково, как с ребёнком. — Ты же не думала, что тайна смерти Белоярцевых останется с тобой до конца дней?
— Белоярцевых? А при чём тут они?
— Ты же помнишь, как они погибли, Маша?
— Дом взорвался, — монотонно ответила та, будто погрузилась в воспоминания.
— А почему он взорвался?
— Говорили, что газ. Я не пойму, при чём тут эта записка, которой больше двадцати лет?!