Горизонтальная война – снимая маски
Шрифт:
— Я согласна.
— Вот и хорошо, — усмехнулся Виктор, о котором я совершенно забыла.
И в этот момент раздался визг от которого заныли уши.
— Призрак!
— А? — ох, блин. Мария пришла в себя и отплёвывалась от руки, которой Виктор зажимал ей рот. — Сама ты призрак, дура бестолковая.
Мария укусила Виктора за палец и отбросив его руку, поднялась, целясь ногтями мне в лицо.
— Когда же ты сдохнешь, наконец?! — она шла на меня, сверкая глазами и кривя рот. — Когда ты очистишь мою жизнь от своего присутствия? Я убью
Мне стало страшно. В таком состоянии, она, чего доброго, действительно убьёт. Но тут помог Домогаров-старший, он скрутил её руки за спиной и оттащил от меня, пока она не переставал визжать и плеваться, что всё равно добьёт меня.
— Что за шум? — дверь открылась, пропуская Глеба? Или это Борис? — Я только прилёг отдохнуть... — Потерев лицо, он поднял глаза и споткнулся. — Ты? Не может быть, тебя хоронили, я сам проверял отчёт патологоанатома...
— Боря, — прошептала в ужасе Лариса Витальевна. — Боречка, что ты здесь делаешь, сынок? Ты должен быть на встрече...
— Я так понимаю, что ты знала, о том, что эта сука жива? — первый шок у него уже прошёл, так что он начал вести себя как обычно. — И решила скрыть это от меня? Не надо так делать, мамочка, ты всё только усложняешь.
— Б-боря... — Лариса Витальевна захлебнулась словами и посмотрела на сына со страхом. — Я сама только что узнала.
— Так значит, это твоих рук дело, отец? Ты никак не хочешь успокоиться и признать, что только мы с братом достойны твоего имени? Ты действительно хочешь смешать наш род с грязью, позволив этой безродной стать частью нашей семьи? — Борис посмотрел на Виктора холодными глазами в которых была пустота.
«Боже, он такой же сумасшедший, как и его брат!»
Я незаметно сунула диктофон в карман и натянула кофту, чтобы он не выделялся.
— Ты знаешь, кто она? — удивился Виктор, пропустив мимо ушей оскорбления.
— Знаю. Сделал тест. Ты слишком опекал её, слишком беспокоился. Всё было слишком. Сам виноват.
— Где твой брат? — нахмурился Виктор Алексеевич.
— Последний раз спал, когда я заходил. Ну и как мы будем решать эту проблему? — Борис встал напротив меня, в нескольких метрах. — Полагаю, что в новую автокатастрофу никто не поверит, да?
— Это был ты? — я незаметно включила запись, немного выдвигая диктофон из кармана. — Ты всё устроил?
— Аварию-то? — усмехнулся Борис. — Не то, чтобы. Это была мы, — он показал на всё ещё брыкающуюся Марию. И если бы у неё сейчас пошла пена изо рта, я бы нисколько не удивилась. — Идея тётушки, а вот реализация моя. Тебе понравилось? — он облизнулся, обнажая зубы. — Скажи, когда ты поняла, что вот-вот разобьёшься, у тебя действительно пролетела вся жизнь перед глазами? А этот Лебедев сдох же, да? — Борис выглядел самодовольным, явно наслаждаясь вопросами.
Едва я открыла рот, как со стороны коридора послышалось
— Мам, у нас есть что-нибудь от головной боли? — в гостиную, шатаясь, зашёл Глеб, не обращая на нас внимания. — А ещё так пить и жрать охота... э? А чего это вы здесь... — он обшарил комнату глазами и остановился на мне. — Мелания? Ты жива?
У меня ноги подкосились от страха. Руки онемели и перестали слушаться, по спине потёк холодный пот. Одно дело играть роль, скрывая своё лицо под маской, а другое встретиться вот так...
— Не подходи, — я выставила перед собой руки, делая шаг назад. — Не подходи ко мне... — голос задрожал от ужаса.
— Это ты... — его лицо украсила счастливая улыбка. — Это ты... — в глазах появился огонёк сумасшествия. Отбросив руку Ларисы и пихнув брата, он пошёл на меня, раскрыв объятия. — Крошка моя, я так волновался. Ты знаешь? Я столько вытерпел, когда узнал, что ты разбилась с этим никчёмным придурком. Ты пришла, чтобы сказать, что жива и вернуться ко мне, да?
— Нет, — я отчаянно мотала головой, спотыкаясь о мебель. — Не подходи ко мне, не надо...
— Ну же, красавица моя. Ты стала ещё прекраснее с тех, пор, как я тебя видел. Пойдём домой, моя ласковая девочка, я хочу снова касаться твой нежной кожи...
Краем сознания я улавливала крики и грохот, но видела лишь его фигуру. Его глаза, его руки, и слышала только его голос.
Крош-ш-шка...
— Нет! — я вскрикнула и вжалась в стекло, ища опору. — Прочь! Прочь! Уходи! — сжавшись, я надеялась, что вот сейчас кто-нибудь его оттащит, освободит меня из цепких лап тьмы, в которую я снова начала проваливаться.
Но никто не шёл мне на помощь. Никто не оттащил его и не дал мне глотнуть свежего воздуха. А тот, что был между нами, превратился в вязкую массу, дышать которой было невозможно.
Протянув руку, он схватил меня за запястье и прижал к себе. Я почувствовала, как он дрожит и трётся об меня своими бёдрами. В его глазах не осталось и проблеска разума, сейчас передо мной стояло животное.
— Ахх, ты пахнешь несколько иначе, но твоя кожа столь же нежна, — прошептал он в ухо, и провёл языком по шее.
— ...ись!
Обмякнув, я повисла на его руках, не в силах сопротивляться. Тело снова стало чужим.
— …рат нет!
— Я люблю тебя, Мелания. Люблю только тебя, хочу только тебя, и мой член встаёт только на тебя. Тебе больше не удастся сбежать.
Влажная дорожка на моей шее покрылась мурашками. Сердце стало биться медленнее и закружилась голова.
— Нет! — крик боли вернул меня в сознание.
Раздался хлопок, и Глеб удивлённо обернулся, а потом посмотрел на свою грудь, по которой расплывалось алое пятно. Его руки ослабли, он сделал шаг назад и начал падать. Освободившись, я оперлась на подоконник, потому что не держали ноги, и как во сне следила за разворачивающимися событиями.