Горизонты и лабиринты моей жизни

Месяцев Николай Николаевич

Замечу, что, узнав, кого избрали вместо Хрущева, я пожалел о происшедшем. Но историю не повернешь вспять. Выдвижение Брежнева на пост Генерального секретаря КПСС было, как показало время, крупнейшим политическим просчетом, принесшим многие беды народу и государству, нанесшим ощутимый удар по делу социализма.

Никита Сергеевич обладал великолепным качеством — чувством нового. Не все он додумывал до конца, но это обусловленная многими обстоятельствами ограниченность всякого человека. Хрущев, безусловно, верил в творческий потенциал молодых — представителей нашего поколения, смело выдвигал многих из них на ответственную работу. Он понимал, что и преемственности поколений заложен мощный заряд прогрессивного развития страны. Брежнев, как показало время, боялся молодежи, ее возможных претензий на лидерство в стране.

…Из

окон моего кабинета в Комитете был виден Кремль. Сверкали золотом подсвеченные прожекторами купола церквей, отливали белизной соборы и дворцы, алели звезды на башнях. Внешне все как обычно. Но я знал, что там, в одном из залов Большого Кремлевского дворца — Свердловском — заседают члены Центрального комитета КПСС, партии правящей, решают судьбу страны, судьбу не одного Хрущева, а именно всей страны. Я верил в коллективную мудрость тогдашнего состава ЦК, в котором было много товарищей из поколения, прошедшего войну.

«История цивилизации, обществ с различным социально-политическим строем и государственным устройством, в частности история Руси с момента ее возникновения и до наших времен, — думал я, глядя на возвышающийся над городом в этой его центральной части Кремль, — свидетельствует, сколь велико воздействие политического лидера на всю жизнь страны, на само бытие человека. Там, в Кремле, решается дальнейшая история Родины. Там решается и моя судьба».

К ночи 14 октября я перестал кому-либо звонить. Предупредил жену, чтобы не беспокоилась, — заночую в Комитете. Мы долго сидели с Алексеем Архиповичем Рапохиным. Наши судьбы странно переплелись. Алеша родился на Рязанщине, в семье крестьянина, в деревеньке, недалеко от Спасо-Клепиков — есенинских мест. Там и учился в школе. Затем окончил Ленинградский лесотехнический институт. Работал в Новосибирске на авиационном заводе. Был избран первым секретарем обкома ВЛКСМ, а позже, при Хрущеве, в Москве, — первым секретарем Центрального комитета комсомола по пропаганде. Некоторое время я трудился в качестве заведующего отделом пропаганды Цекомола под его началом, а затем он ушел на учебу, и я сменил его на посту секретаря ЦК ВЛКСМ. Нам было что вспомнить и о чем подумать наперед. Я ему рассказал как на духу обо всем, что было связано с моим переходом в Комитет. Он также верил в справедливое решение Пленума ЦК партии.

Утром мне позвонили от Брежнева и сказали, что сейчас фельдсвязью высылается постановление Политбюро и решение Президиума Верховного Совета СССР о назначении меня председателем Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию, а к 19 часам я должен быть у Леонида Ильича на Старой площади. Получив эти документы, я попросил начальника управления кадров ознакомить с ними руководящий состав Комитета, а сам, после двух бессонных ночей, поехал домой.

Вечером у Брежнева собрались Подгорный, Косыгин, Демичев, который на только что окончившемся Пленуме ЦК был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС и на него как секретаря ЦК были возложены обязанности куратора отделами пропаганды, культуры и науки ЦК партии с соподчинением Суслову. На Пленуме в состав Политбюро ЦК КПСС был избран Александр Николаевич Шелепин. Помимо меня к Брежневу были также приглашены Владимир Ильич Степанов, заведующий отделом пропаганды ЦК, исполнявший одновременно обязанности главного редактора «Правды» (П. Сатюков был освобожден от этой должности), и Лев Николаевич Толкунов, исполнявший обязанности главного редактора газеты «Известия» (А. Аджубей был освобожден от этой работы).

В ходе беседы у Брежнева было решено сформировать пресс-группу при Политбюро ЦК КПСС в составе Демичева (руководитель), Степакова («Правда»), Толкунова («Известия») и Месяцева (Госкомитет по телевидению и радиовещанию). В пресс-группу стекается вся информация, которая поступает в ЦК по различным каналам. Она группой коллективно обрабатывается, и также коллективно вырабатываются основные направления в пропаганде и агитации, вносятся коррективы в их текущее содержание как внутри страны, так и на зарубежные государства. Было оговорено, что лишь принципиальные вопросы пресс-группа вносит на рассмотрение Политбюро ЦК.

Надо заметить, что все присутствующие вели себя свободно, раскованно. Брежнев просил не стесняться и и случаях служебной необходимости советоваться с ним и с другими членами Политбюро. Я ознакомился с докладом Суслова на Пленуме ЦК, в котором раскрывались допущенные Хрущевым недостатки и ошибки, послужившие основанием

для его освобождения от занимаемых постов, и с соответствующими постановлениями. Прений на Пленуме ЦК не было, что, как говорили потом некоторые члены ЦК, было в пользу Хрущева, иначе к нему могли бы быть применены более жесткие меры партийного взыскания, судя по настроению участников этого пленума.

В нынешней печати мелькает мысль о том, что Октябрьский (1964 года) Пленум ЦК КПСС являлся заговором, а некоторые борзописцы даже сравнивают его с так называемым путчем августа 1991 года.

Октябрьский Пленум Центрального комитета КПСС заговором не был. В ходе Пленума были соблюдены все необходимые нормы внутренней партийной жизни, предусмотренные Уставом КПСС. Н.С. Хрущева на пост Первого секретаря Центрального комитета избрал Пленум ЦК, Пленум ЦК и освободил его. Пленум ЦК рекомендовал Верховному Совету СССР назначить Хрущева Председателем Совета Министров СССР — Пленум ЦК внес рекомендацию в Верховный Совет СССР о смещении его с этого поста. Как свидетельствуют документы, Хрущев уже в ходе заседания Президиума ЦК, предшествовавшего пленуму, понял и признал невозможность далее стоять у руля партии и государства. И самое, пожалуй, главное состоит в том, что Пленум Центрального комитета КПСС выразил настроение широких масс коммунистов и трудящихся, осознавших пагубность для страны субъективного экспериментаторства Н.С. Хрущева как главы партии и государства.

К этому можно было бы добавить еще два немаловажных обстоятельства. Во-первых, то, что члены Центрального Комитета КПСС впервые за долгую историю существования ЦК партии обрели смелость, проявили волю и в соответствии со своими убеждениями пошли на смещение своего лидера, который как политический руководитель перестал оправдывать свою роль. И, во-вторых, вследствие недостаточной развитости демократизма внутри самого Центрального комитета его члены в ходе подготовки к своему пленуму прибегли к предварительному, притом негласному, обсуждению предстоящего смещения Н.С. Хрущева.

Таким образом, в ходе подготовки и проведения Октябрьского (1964 года) Пленума Центрального комитета КПСС проявились как слабые, так и сильные стороны жизнедеятельности высшего — между съездами — партийного органа.

Когда пишутся эти строки, период «перестройки» канул в Лету. Даже ее «архитекторы», не говоря уже о «прорабах», не упоминают ее в своих многочисленных речах и публикациях. Многие из них опять изменили свои взгляды (в который раз?!) и сомкнулись с теми, кто идет по капиталистическому пути. Вместе с ними, в полном соответствии с идеальным планом ликвидаторства, сначала — не разрушая сложившегося за долгие годы в партии принципа всеобщего послушания снизу доверху — вынудили партию по указке сверху уйти в глухую оборону. Потом — совершенно добровольно отдать власть; затем, используя развернувшуюся в партии критику допущенных ею крупных ошибок и просчетов — оболгали, дискредитировали ее; и, наконец, опираясь на так называемый августовский путч, раздавили ее, распустили указом Президента, не спрашивая воли народа. Они, перебежчики, перевертыши из КПСС имеете с новоявленными представителями сегодняшних властвующих кругов без согласия народа, вопреки его воле, выраженной в ходе всенародного референдума, быть или не быть Союзу Советских Социалистических Республик, разваливают страну, поворачивают ее вспять.

Проводить какие-либо аналогии между Октябрьским (1964 г.) Пленумом ЦК КПСС и так называемым путчем «гекачепистов» августа 1991 года так же несерьезно, как ребячески несерьезным был весь этот путч от самого начала до самого его конца. Мы, читающие, слушающие, смотрящие, почти не имеем достоверных данных обо всем, что с ним связано, многое в оценках идет от эмоционального настроя. Но несомненно, что организация этого путча проходила вне рамок партии, в нарушение норм внутрипартийной демократии. Партия, коммунисты в данном случке ни при чем. Они оказались причастны к так называемому путчу только тем, что стали заложниками тех сил, которые использовали действия «гекачепистов» (оказавшимися мелкими политиканами) в целях государственного переворота — слома одной общественной системы и создания на ее обломках другой. Однако будем знать, что исторические попятные движения недолговечны. Будем помнить, что социалистическую идею чьими бы то ни было указами, приказами запретить, убить невозможно. Эта истина так же стара как божий свет. Будем верить, что внушать всем людям, массе страх в условиях тотального обнищания мыслимо, но невозможно: останутся бесстрашные и их будет много.