Горизонты нашей мечты
Шрифт:
— Эй! — шепотом позвал Май, помахивая рукой. — Давай сюда!
Мира стиснула зубы, перегнулась через подоконник и нащупала рукой холодное железо лестницы.
Побег из Академии прошел на удивление гладко. Они слезли по лестнице на дорожку, шмыгнули в кусты и темными ночными тропинками в обход главного плаца добрались до секции ограды чуть восточнее центральных врат. Похоже, Май действительно видел в темноте, поскольку уверенно шагал в почти кромешной тьме, да еще и предупреждал спотыкающуюся Миру о самых крупных корнях и камнях, намеренно, она подозревала, подворачивающихся ей под ноги.
— Так, теперь о деньгах, хозяюшка, — отдалившись от ограды на полсотни шагов, Май остановился. — Ты говорила, что у тебя припрятано.
— И сколько тебе? — насупившись, спросила Мира. — У меня мало.
— Не волнуйся, грабить не стану. И отдам как-нибудь потом. Я в ваших ценах не разбираюсь — сколько стоит плотный ужин в кабаке средней паршивости?
— Ну… — Мира задумалась. Ее собственный опыт в Цетрии включал только пирожные и чай в нескольких ближайших к Академии киссатэнах. — Не знаю точно. Сироганов сто пятьдесят или двести. Или триста.
— М-м… напомни вашу денежную систему. У вас ведь какие-то кины есть?
— Кин — золотая монета. В ней двадцать серебряных сироганов. В сирогане двадцать медных акаганов, но их уже почти не используют.
— Ужас. Нет чтобы стандартными сотнями мерить. Так, дай подумать. Сколько кадету в период карманных денег выделяют?
— Двести сироганов. За успехи в учебе и хорошее поведение — премии.
— Ага, а ты у нас отлично учишься и целый второй сержант. Сколько у тебя вообще припрятано?
— Мало, — буркнула Мира.
— Не жмись. Говорю же, верну. Ну?
— Пятьдесят кинов, — неохотно призналась Мира. — Я почти год экономила!
— Тысячу сироганов из четырех плюс премии? Так себе из тебя экономка, честно скажу. Ну, на первых порах хватит, а там клад найдем. Где тайник?
В этот момент вокруг посветлело. В тучах появилась прореха, и любопытная луна не замедлила в нее заглянуть. Май задрал голову к небу — и замер.
— Что ЭТО?! — пораженно спросил он. — Вон то, большое и почти круглое?
— А? — удивилась Мира. — Луна. Ты что, не видел никогда?
Май помолчал, разглядывая ночное светило.
— За-бав-но, — наконец медленно проговорил он. — Очень забавно. В нашем мире нет никакой луны, хозяюшка. А в вашем я ночью впервые в сознании и не за шторами. Я, конечно, на земную Луну посмотрел как-то раз… М-м, я хочу сказать, что и не подозревал, что естественные спутники сквозь обычную атмосферу выглядят так… впечатляюще. Я определенно должен ее нарисовать. Вот только чем?..
Он ухватился за подбородок и глубоко задумался.
— Май! — Мира подергала его за рукав. — Ты не зависай. Если хочешь на луну любоваться, пойдем обратно. Из окна насмотришься.
— А? Да, точно. Нам в город.
Май
— Ну что, хозяюшка, веди к тайнику, а потом в Цетрию. Пора выяснить, чем хорошим может нас порадовать местная ночная жизнь.
Тучи постепенно растворялись в черном звездном небе, и при свете луны тайник отыскался быстро. Задрав рукава жакета и блузы до локтя, Мира сунула руку в темный провал дупла в кривом разлапистом дереве и извлекла оттуда глухо звякнувший мешочек. Май взвесил его в руке, извлек несколько монеток и потасовал их в ладони.
— Деньги пока прибережем, — решил он. — Наша главная задача — плащи с капюшонами раздобыть.
— Плащи?
— Ну да. Ты же не собираешься вот этим, — Май бесцеремонно постучал пальцем по ее кубирину, — на каждом углу светить? И форма у нас с тобой характерная. Надо в гражданское переодеться или хотя бы прикрыть сверху, чтобы от каждого ночного патруля не шарахаться. Но если у вас один раз пожрать стоит пятую часть твоих сбережений, придется обновки оставить на потом. Хотя… О! — он поднял палец. — Знаю, как два окна одним камнем разбить. Веди меня в город, хозяюшка, и постарайся не по самым людным улицам. Вон там, к юго-востоку, что за районы? — он махнул рукой.
— Нет, туда нельзя, — поразмыслив, ответила Мира. — Там Сламы. Грязные трущобы, туда соваться не стоит. Грабителей куча, а интересного нет вообще ничего.
— Насчет интересного тебе только так кажется. Вот по центральным проспектам шляться неинтересно, оно да, а по трущобам — самый смак. Двинулись!
Май сунул мешочек с деньгами в карман — Мира проводила свой неприкосновенный запас тоскливым взглядом, не надеясь его больше увидеть — ухватил ее за руку и решительно потащил за собой прямо через чащу.
До северной окраины города они, изрядно запыхавшись и сбив все ноги о корни, добрались через полчаса. Сюда Мира еще ни разу не попадала. Сламы даже издалека при свете дня выглядели довольно угрожающе: бесформенное нагромождение одноэтажных домов и домишек, обнесенных высокими оградами. Ночью же при лунном счете окружение сливалось в одну бесформенную черную массу, угрожающе нависающую над головой. В редких окошках сквозь плотные занавески тускло горели искры ламп, а фонарей в окрестностях не наблюдалось вообще. От сточных канав отвратительно воняло.
Мира шагала по немощеной дороге, извивавшейся между глухими заборами, и опасливо вглядываясь под ноги, чтобы ни во что не вляпаться. Иногда она бросала встревоженные взгляды по сторонам. Безлюдно — и за то спасибо. Какие типы здесь водятся, ей совершенно не хотелось выяснять. Она уже страшно жалела, что согласилась на авантюру. Зачем они вообще сунулись ночью в город? Лавки и киссатэны закрыты. По центральным улицам гулять опасно — можно нарваться на стражу, которая точно знает, что на ночь кадетов в город не отпускают. Красться по темным закоулкам в районе, куда даже стража, по слухам, суется только днем и большими патрулями — а для чего? Она покосилась на Мая. Тот шагал, перебирая своими длинными ногами, и тихо насвистывал сквозь зубы незнакомую мелодию. Нет, не станет она у него ничего спрашивать. Раз попалась на слабо, как последняя соплюшка, так и помалкивай. Раньше думать следовало.