Горизонты вечности
Шрифт:
– Но только Призрак может сотворить такое! – властно заявила императрица и тут же снизила тональность: – Я хочу знать, чем вы его разгневали?
Услышав про Стену и окраины, я вдруг неожиданно ужаснулся. А что, если квазиреальность разрушается не хаотично, а подчиняясь определённым законам? Например, сужая пространство вокруг единственного уцелевшего червя, то есть меня. В таком случае ни Руин, ни цифрофагов за горизонтом мне найти уже не суждено. Но я тут же отогнал мысли о погибели, снова вспомнив инструктаж Парсона (ох, не зря внимательно слушал полковника!). Одному из червей удалось спастись на исходе третьего дня разрушения.
– Призрака разгневали и вы, а не только еретики, – ответил я и нанёс неожиданный удар: – К которым я не имею никакого отношения.
Сработало. Концентрация удивлённых физиономий в обеденном зале зашкаливала. Я ощущал их, наблюдал периферийным зрением, но смотрел в глаза Кэттори, будто у нас шло противостояние, кто кого переглядит. Даю пари, она ожидала чего угодно, но не того, что я стану открещиваться от еретиков. О возможном существовании третьей силы в Империале не привыкли думать. Не дав им опомниться, я продолжил вербальное наступление:
– Твои советники просчитались, милашка. Я – посланник Призрака Пустынь, взявший во временное пользование тело благородного Сумволя. Нас было двое, но моего помощника изничтожил преподобный лекарь Морр. – Я метнул злобный взгляд на остолбеневшего старика. – Песчаный Апокалипсис, называемый вами Бунтом Песков – результат его деяний. Призрак не любит терять верных подданных, как и любой уважающий себя правитель.
Речь возымела нужный эффект. Стоило наделить её высокопарными и цветастыми выражениями, столь почитаемыми в Империале, и пару раз упомянуть местное божество, как со мной стали считаться.
– Что же хотел донести до нас Призрак Пустынь? – после затянувшегося всеобщего молчания осмелился спросить второй из советников.
Императрица не стала перечить ему. Значит, игра пошла по моим правилам.
– Последние пеклоциклы Призрак недоволен качеством Лучших, которых вы ему преподносите, – выдал я заранее приготовленную легенду. – Он послал меня проверить, в чём дело. То ли уровень развития жителей Империала снизился, то ли дело исключительно в подготовке Лучших.
Собравшиеся переваривали сказанное, силясь понять его значение.
– Мы готовим Лучших, как и прежде! – твёрдо заявил третий советник. – Школа работает исправно, о чём говорят успешные Подношения. Последний цикл засухи случился…
– Призраку надоело наказывать вас голодом и засухой, – напористо прервал я советника. – Он решил дать вам последний шанс, но перед этим отправил в Империал двух посланников убедиться, что город действительно потерял для него интерес. Вы не цените дары Призрака должным образом, и с каждым скатом лишь деградируете. Может потому, что всё даётся вам слишком легко? Вода, пища, источники топлива, лечебная водица и даже долгая молодость. Такие соблазны ухватиться за вечную жизнь.
Не уверен, что собравшиеся понимали, в чём именно их обвиняют. Даже бравый третий советник не нашёлся, что возразить.
– Мы пользуемся домами омоложения строго трижды в течение жизни, – забормотал лекарь Морр у меня под ухом. – Четвёртая попытка приводит к мгновенной и мучительной смерти. Тело растворяется без остатка.
Кто-то всё же пробовал обойти правила, если у «пёстрых» есть сведения о последствиях. Скорее всего, дело в генетическом контроле. Созданные Экспонатами – или кем-то ещё – бассейны записывали код тела наподобие
Но мы ушли от темы.
– Речь шла не только об этом, лекарь Морр, – сказал я. – Про всеобщий упадок Империала вам бы в красках рассказали предки. Но они давно преданы огню. Некому поделиться с вами опытом.
– Как нам загладить вину перед Призраком? – нетерпеливо спросила Кэттори, нервно теребя один из топорщащихся листьев. – Пока мы спорим, город исчезает.
И всё-таки город заботил её куда больше, чем жители. «Пёстрых» могут родить другие «пёстрые», а вот архитектура Империала – наследие невосполнимое.
– Здесь я увидел предостаточно, а находясь в плену, имел возможность собрать мысли воедино. – Помедлив для проформы и нагнетания атмосферы, я продолжил с видом опытного и искусного оратора: – Теперь мне осталось посетить вотчину еретиков и взглянуть на изнанку их жизни. Это должен был сделать мой помощник, но его изгнали, отвесив тем самым Призраку пощёчину. Если я успею посетить Руины и уйти в пустыню, то Песчаный Апокалипсис закончится, а Сумволь вернётся в добром здравии. Ваша дальнейшая судьба решится Призраком после того, как я доставлю ему все собранные сведения. Он либо дарует вам шанс, восстановив разрушенные строения, либо заберёт Империал целиком.
Кто-то изумлённо прошептал «уйти в пустыню». Советники склонились к императрице, точно три огородных пугала к священному растению. Я не стал упиваться превосходством над одураченными варварами пустыни и даже не гнушался подарить им ложную надежду на счастливый исход (в том числе и своей спасительнице, Трисе). Но мне стоило использовать все доступные козыри для достижения цели. Лишь такая тактика – пусть циничная и непривлекательная для благородных господ – позволяла неоднократно спасаться из захлопывающихся ловушек.
– Триса сопроводит тебя к Руинам, – после недолгого импровизированного совещания решила Кэттори и демонстративно покинула обеденный зал.
Даже в условиях стремительно разрушающегося города она продолжала играть роль невозмутимой правительницы.
Глава 25
Глава 25
Рейд к Руинам под Плавящим Светилом Криопсиса Трисе дался легче, чем мне. Обычно такие переходы совершались под покровом безлунной ночи. Расстояние оказалось сравнимое с тем, которое преодолевает Лучший во время Подношения. Руины скрывались за горизонтом в противоположной стороне от центральных ворот Империала. Впрочем, ни ворот, ни самой Стены уже не было. На краю поселения ещё стояли полуразрушенные и покинутые здания. Усилившийся ветер выдувал из построек песок. Ради любопытства я прикоснулся к пока ещё уцелевшей стене на границе обрыва и почувствовал, как ладонь утонула в мягкой поверхности, трансформирующейся из камня в песок. На стене остался след, но через секунду его вместе с остатками здания развеял ветер, подобно праху умершего исполина. На нас обрушились миллионы мелких частиц.