Горизонты вечности
Шрифт:
– Ты знаешь, куда бежать? – спросил я Холодова. – Ты ведь по сравнению со мной почти местный.
– Смешно, – огрызнулся Николай и указал на ближайший проулок. – Нам надо затеряться. За чёртовой сукой настоящая охота, как я и говорил.
Он выжимал из Лузы всё, на что было способно её тело. Как быстрый гонщик за рулём ржавого тихоходного ведра. Я держался за ним, не напрягаясь, едва ли не в прогулочном темпе. В нашем маршруте не просматривалось никакой системы. Немудрено – задача ведь затеряться. Небо светлело, выползая из ночного одеяла, «пёстрые» уползали в прохладные норы. Беготня по пыльным улочкам не могла
– Надеюсь, сбросили их с хвоста, – запыхавшись, проговорил Холодов.
Он упёр руки в колени и тяжело дышал. Я осмотрелся. Впечатление, что библиотека притаилась через пару домов. Настолько однотипной архитектурой строители наделили Империал. Стоило подумать о строителях, как произошла ещё одна вспышка. Сумволь неоднократно задавался вопросом, почему на своём веку, пусть и недолгом, он ни разу не видел, как появляются новые здания. Истинное Знание гласило, что всё необходимое давно создано Призраком Пустынь – будь то источники еды, воды и крова, – а горожанам лишь остаётся пользоваться любезностью хозяина песков и нести ему вечную службу. Глядя на «пёстрых», я не сомневался – они не способны возвести даже эти примитивные трёхэтажки, не говоря про императорский дворец или стену. Но и никакой призрак, само собой, не застраивал город, перевоплотившись на время в сотню бригад рабочих. Значит, над «пёстрыми» стоял некто более разумный.
Развить мысль не позволила императорская охрана. Едва увидев выскочившего из-за угла аборигена, я тут же понял, кто это, соотнеся необычный внешний вид со знаниями Сумволя. Вместо свободных халатов воины пустыни носили прилегающие к телу доспехи без рукавов из одеревеневших стволов многолетних гепрагонов. На головах – защитные каски из того же материала с императорским символом листа гепрагона по центру. Ноги тоже открыты, причинное место скрывало что-то вроде короткой юбки, призванной не стеснять движение. Каждый воин вооружался хитроумными – по меркам «пёстрых» – арбалетами. Их создавали императорские умельцы из подручных материалов. Для жителя Э-Системы двадцать четвёртого столетия – сущий примитивизм, зато смертоносный: с короткого и среднего расстояния бьющий наповал. В качестве стрел зачастую использовались кости еретиков. Устрашающе и нелепо.
Вот такой клоун возник перед нами столь неожиданно, что Холодов даже не успел заметить его, пока я не крикнул:
– Бежим!
Вслед за первым подтянулись ещё трое. Предводитель отряда уже снял арбалет и начал целиться. Мы успели спрятаться за углом здания. Костяная стрела пролетела в сантиметрах от спины Николая и с характерным звуком вошла в песок. На сей раз впереди бежал я, используя отстающего Холодова в качестве живого щита. Спустя минуту щит сработал как следует. Арбалетчики не зря числились на службе у Императрицы Кэттори и знали своё дело. До моего слуха донёсся лишь крик отчаяния и шум падения сзади бегущего тела. Бросив секундный взгляд назад, я увидел распластавшегося на песке Николая с торчащей из задней поверхности бедра стрелой. Молодое девичье лицо перекосилось от боли. Учитывая обстановку, игры в джентльменов не входили в мои планы, поэтому я продолжил бегство. Завернув за очередной угол, я был вынужден остановиться. В метре от моего лица застыл готовый к выстрелу арбалет.
– Ещё шаг и умрёшь, еретик! – сообщил воин.
В спину упёрлось что-то твёрдое и острое.
–
Я инстинктивно поднял руки вверх и как можно более удивлённо проговорил:
– Так вы искали меня? Могли просто сказать, а не бегать, как за преступником.
Юмора никто не оценил.
– В темницу его, – приказал третий воин. Возможно, предводитель отряда.
Болезненными тычками и под усиленным конвоем меня повели в сторону императорского дворца.
Глава 24
Глава 24
Вопреки ожиданиям, нас с Холодовым посадили в одну камеру. Настоящая погребальница на подземном этаже без единого окна, с вечно холодными стенами и полом. А ещё с грозным и бдительным часовым за массивным каменным валуном вместо двери. Отодвигали и задвигали его полдюжины габаритных стражников. Никаких решёток, цепей и кандалов. Очевидно, из заточения ещё никто не сбегал, и имеющихся атрибутов заточения с лихвой хватало.
Лекарь обработал Николаю рану, обмотал чистой тканью, после чего стражник швырнул бедняжку к моим ногам на голые камни. Одежды нас не лишили, и на том спасибо. В то мгновение я даже проникся жалостью. Ни то к Холодову, ни то к девчонке Лузе. Я представлял, как тяжело давалось переживание происходящего Сумволю. Он по-прежнему сидел в темнице собственного разума, где ещё более скверно, чем в императорской погребальнице.
– Как нога, Ник? – спросил я, когда часовой закрыл «дверь».
Крохотное помещение погрузилось в кромешную тьму.
– Бывало и лучше, – ответил Холодов и подполз к стене, чтобы облокотиться об неё спиной, как я. Каждое движение давалось ему с трудом и сопровождалось стоном.
– А я вот за последние субъективные полгода зачастил в плен врагов, как в гости. И каждый раз приходилось уходить без предупреждения.
– Здесь не тот случай, Майло, – с досадой проговорил Николай. – Никаких тебе технических штучек, хитрого оружия. Только голые стены и вооружённая охрана.
– Мне слышатся упаднические нотки, – заметил я. – Ты смирился с поражением?
– Меня ранили, – напомнил Холодов. – Даже если удастся вырваться отсюда – не представляю как, – то далеко мне не убежать.
– В делах с варварами вроде «пёстрых» не стоит полагаться на возможности тела. Наше главное оружие – мозг. И у нас преимущество, так как мы знаем многое об их мире, а они о нашем – ничего.
– Как нам это поможет выбраться?
Наступил момент, когда стоило доколоть напарника до конца. Вне всяких сомнений, магеллановский агент поведал мне не всё.
– Я непременно что-нибудь придумаю, – заверил его я, – но прежде ты должен рассказать мне всё, что знаешь об Империале. Без утаек.
– Придумаешь, как же, – невесело усмехнулся Холодов.
– Значит, придумаем вместе. Теперь-то мы точно в одной лодке, которая стремительно тонет.
Тьму дополнило затянувшееся молчание. Я слышал лишь мерное дыхание Николая, принимающего важнейшее решение в карьере агента. Открыться целиком и довериться тому, кого послали с ним в качестве биомассы или сохранить знания в тайне, рискуя унести их с собой в забвение.
К счастью, над корпоративной ответственностью в Николае преобладало простое желание выжить.