Горизонты вечности
Шрифт:
В грузовом отсеке звездолёта стоял универсальный двухместный аэроскутер, приспособленный и для движения по земле. Я выкатил его наружу, убедился в том, что «Агрессор» надёжно закрыт, и помчался в Горную колонию.
Автоматические ворота впустили меня, но путь преградил не к месту появившийся охранник в зелёной униформе. Для убедительности и грозного вида он как бы невзначай перебросил табельный пулевой пистолет из одной руки в другую.
– Куда летишь, петушок? – беззлобно спросил он.
– Мистер Таннер попросил подкрепление, – ответил я, сбавляя ход до минимума, но не останавливаясь окончательно.
– Это к тем трём, что уже у него?
– К двум. Один из них
– Ясно. – Объяснения, похоже, вполне устроили охранника. – Будь осторожен, а то смотрю ты без сопровождения.
Я поблагодарил его за совет и продолжил движение к цели. Скутер я оставил за углом здания и аккуратно прошмыгнул ко входу вдоль стены. Окна апартаментов Таннера выходили на другую сторону, но перестраховка лишней не бывает. Меня спасали гладиаторские поединки в трёх километрах к центру – из-за них на улицах стало немноголюдно.
Внутри никого не оказалось, как и пятнадцать минут назад, когда я проходил здесь в образе Паркера. Взбежав по лестнице на второй этаж, я прижался сбоку и осторожно заглянул в коридор. Пусто и никаких звуков. До двери я крался едва ли не на цыпочках, постоянно оборачиваясь. На тот случай, если меня запустили в капкан и намереваются напасть со спины.
Дверь была закрыта. Прежде, чем войти, я с полминуты напряжённо прислушивался, не происходит ли там чего. Тишина. Никаких шорохов, шагов и движения. Лишь моё мерное дыхание и учащённый ритм сердца. Я вошёл внутрь.
Перед столом лежало два тела – Мойвина и Ротмана – в лужицах собственной крови. Фрукты и выпивка выглядели нетронутыми. В соседней комнате меня ждала ещё одна находка – бездыханный труп Нила Таннера. Лишь присмотревшись, я увидел, что на его левом ухе образовалась корка запёкшейся крови. Рядом с телом валялась расстёгнутая сумка. Покопавшись в ней, я понял, чем пользовались и без труда восстановил картину произошедшего. Лиде удалось обезвредить Таннера и скачать воспоминания с помощью рекордера памяти. После чего она через ухо ввела ему смесь растворов и подключила синхромодуль на максимальных настройках холостой работы. В результате нехитрых манипуляций мозг бедолаги непоправимо пострадал. На жаргоне банкиров процедура называется КВС: «кустарным выжиганием сознания». Мемодубликаты извлекать уже бесполезно. Чертовка знала, что делает.
В апартаментах она не пряталась – я проверил каждый угол. Попробовал запереть дверь, но та оказалась магнитно-автоматической, без всяких механических засовов и замков, и подчинялась голосовой команде жильца или представителя охраны. Ко всему прочему, и открывалась наружу, что исключало «комодную блокировку». Что ж, придётся рисковать.
Я схватил сумку и метнулся обратно в гостиную. Бегло осмотрев тела, я с удовлетворением обнаружил, что у этих двоих мозги в полном порядке. Не считая биологической смерти, конечно же. С момента кончины есть максимум час, прежде чем клетки начнут безвозвратно разрушатся, а информация – теряться. По грубым прикидкам, прошло не более получаса, так что запас имелся. Я подключил рекордер памяти сначала к голове Мойвина – там могло храниться больше важных сведений, чем у Алекса, который провёл последний месяц перед полётом в тепличном убежище Банка Времени. Я сканировал и записал в рекордер биотоки Мойвина и, используя нейтральную транс-ампулу, перекачал в чистый раствор воспоминания Захара примерно за последний год. Можно было и больше, но не хотелось попусту возиться и терять драгоценное время. Прока от его земных воспоминаний было не больше, чем от вагона с макулатурой – жену и сына он никогда не увидит, так какой смысл помнить о них?
Закончив с Мойвиным, я спрятал ампулу в карман и приступил к
Я прекрасно понимал, что предпринятые мною меры преследовали скорее личный интерес получить доступ к потенциально полезным знаниям, нежели чем отчаянная попытка спасти две личности. В узком смысле их уже ничто не могло спасти, но в широком – можно на какое-то время продлить существование их бета-версий. Обычно скаченные воспоминания использовали статично: загружали в себя и иллюзорно проживали выбранные отрезки в реальном времени или в замедленном воспроизведении. Всё равно, что посмотреть качественный реалистичный фильм.
Но имелся и «динамичный вариант» использования: стать на короткое время тем человеком. Имплантированные и активированные воспоминания жили от одной до двух недель, после чего выветривались. Их нельзя было перезаписывать, продлевая каждый раз отрезок, и тем самым сохранять и развивать ненастоящую личность. В противном случае все бы гонцы за бессмертием так делали. Но временно воскресить ушедшего эта процедура всё же позволяла. Я знал немало случаев, когда люди не могли смириться с потерями близких, создавали десятки копий их воспоминаний и периодически загружали их в других членов семей. На две недели те ментально превращались в ушедших родственников, а порой носителям даже придавали внешнее сходство с исходниками. Такие активации совершались поочерёдно всеми членами семейства или династии и становились традициями. Например, возвращать ушедшего раз в год накануне памятной даты. И так до тех пор, пока не закончатся копии транс-ампул. Удовольствие недешёвое, но востребованное элитарными слоями.
Наконец, рекордер закончил работу. Я убрал вторую ампулу в карман, повесил сумку на плечо и уже намеревался двинуться к выходу, как обнаружил себя на прицеле. Лида стояла в противоположной стороне гостиной, у выхода. Лучевик направлен точно на меня. Долбанная магнитная дверь!
– Не рыпайся, Трэпт, – приказала она и тут же приняла превентивные меры: – Снимай браслет.
Я не стал спрашивать, какой именно, а предпочёл выполнить указание. Она знала лишь про усыпляющий шип, защитный же браслет походил на безобидный аксессуар, органично сочетаясь с костюмом проститута.
– Молодец, – похвалила меня девица. – Теперь нам надо попасть на «Агрессор».
– Поведёшь меня на мушке? Или пойдём в обнимку, как пьяные любовники?
– Не юли, Майло. Я видела, как ты приехал на скутере.
– Видела? – искренне удивился я. – И столько времени ждала, прежде чем выйти на сцену?
– Хотела узнать, что ты предпримешь. Я была уверена, что ты не улетишь, не разобравшись в ситуации. – Она кивнула на лежащие тела. – Думаешь, там много ценных для тебя знаний?
Я пожал плечами:
– Кто знает. На кого ты работаешь?
– Ага, вот так взяла и сказала. Давай двигай к скутеру. И без резких движений, руки держи на виду.
Я послушано зашагал. Что ещё мне оставалось? Без сомнения, Лида – профессионал высокого класса. Внедрённый в логово врага агент, ни разу не вызвавший подозрений. Ни у меня, ни у Козински. Мы все купились на её легенду, как школьники, поверившие в целомудренность главной красотки класса. А все они нагло врут.
– Дай мне сумку, – потребовала Лида, когда мы подошли к аэроскутеру. – Заводи.