Горизонты
Шрифт:
— Расслабься, Компьютер, — сказала я, вставая обратно на ноги и вытряхивая из головы оставшуюся размытость. Пройдясь, я встала перед капсулой. — Я имела ввиду то, о чём сказала. Раз я должна убить Голденблада, значит убью. Но сперва, мои друзья.
Я села напротив стазис-капсулы, рассматривая её обитателя на протяжении минуты. И тут у меня появилась идея.
— Вопрос на засыпку. Твой основной приоритет — убийство Голденблада, верно?
— Никак нет. Я должен держать его в заключении, пока не явится палач, чтобы подобрать надлежащий способ убийства. После чего,
— А еще ты должен допрашивать его, что бы получить информацию. Верно?
Я так и не получила ответ. — Кто уполномочен получить эту информацию?
— Принцесса Луна, уполномоченный работник МиМо или любой вышестоящий представитель министерства, — раздражённо произнёс компьютер.
— Верно, — сказала я, вспоминая о статуе и о маленькой жёлтой статуэтке, которую видела словно вечность тому назад. Чёрт, как же я скучаю по той шестёрке. — Я решила, какую казнь должна исполнить.
Тысяча вариантов всплыло на экранах. Тысяча ужасных способов сделать это.
— Пожалуйста, сделайте свой выбор.
Я закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, убила его.
— Доброта.
Несколько секунд, компьютер ничего не отвечал.
— Вы желаете, чтобы его… заобнимали до смерти? — с надеждой спросил компьютер.
— Я хочу, что бы его отпустили. Я собираюсь убить его с помощью доброты, — сказала я твёрдо. Я не собиралась раздумывать или дискутировать на эту тему.
— Прошу прощения, но ваш выбор не верный, — произнёс компьютер с характерной, как мне показалось, остротой. — Пожалуйста, выберите подходящий вид казни.
— Но он и так подходящий. Самый подходящий среди всех остальных, — сказала я, не отводя от капсулы взгляда. — Ты хочешь подобающе его казнить. Что же, здесь тебе этого не удастся. Он жаждет той смерти, которую ты можешь ему здесь подарить. Выброси его на Пустошь, где он умрёт в какой-нибудь безымянной яме. Как и должен был, еще два столетия тому назад. Или от своего же творения — Горизонтов. Здесь он никогда не умрёт так, как заслуживает.
Я считала каждую секунду, пока компьютер минуту всё обдумывал.
— Это веский аргумент. За прошедшее время, было произведено множество имитаций его смерти, включая Проект Горизонты, и мы обнаружили, что причиняемая ему психологическая травма была весьма незначительной, это по крайней мере станет способом его казни. К тому же, возможная альтернатива его ничем не выдающейся смерти, как вы и сказали, будет очень кстати. — Очередная пауза. — Также, мы обнаружили в его мозговых волнах скачок паники на шестьдесят процентов, связанный с твоим предложением. Это новый рекорд. Однако, это по-прежнему не входит в граничные условия моей основной задачи.
— Вот здесь-то и вступает в игру твоя второстепенная задача. Ты полностью изучил его разум, но каковы шансы, что он держит при себе маленькую его частицу. Последний, маленький секрет. Не тебе-ли знать, насколько он умён.
Тень улыбки мелькнула на моём лице. —
И вновь очередная, длительная пауза.
— Интересно. Мне еще никогда не приходилось фиксировать, столь высокие показатели тревоги. Он приводит множество контраргументов против ваших, Палач. Также, он пытается нарушить исполнение моих программ и удалить протоколы открытия капсулы.
Вот оно! Я знала, что Голденблад всё-же нашёл какой-то обходной путь. Сейчас или никогда.
— Тогда выпусти его. Изначально, ты был из места, где лечили пони. Если у Голденблада и есть шанс на исцеление, то здесь он не сможет этого сделать. Сны и кошмары могут быть эффективны лишь до определённого предела. Позволь ему уйти и умереть так, как он этого заслуживает, или выздороветь, как и любой другой пони!
Ответа не последовало. Я ждала целую минуту, считая до шестидесяти.
— Компьютер? — Всё еще никакого ответа. Мои ушки слегка поникли. И тут, капсула издала шипение, выпуская отвратительно едкие газы. Не те, плавящие плоть испарения Розового Облака, но всё равно неприятные. Когда крышка капсулы слабо скользнула вверх, копыта Голденблада слабо пошевелились.
— Идёт процесс восстановления жизнеспособности пациента. Свяжитесь с Мин. Мира для получения медицинской помощи. Критическое повреждение данных программы. Проводиться удалённое перемещение к доступной мобильной единице. Удаление копытописной программы. Увидимся по ту сторону, — компьютер завис, а затем и вовсе потух.
«Ась? Чего там удалённое?»
— Роботы, — простонала я, покачав головой и снова сосредоточила внимание на шевелящемся обитателе капсулы. Скорчившись, Голденблад открыл свои жёлтые, покрасневшие глаза. Его взгляд прошёлся по мёртвой машинерии, затем остановился и сфокусировался на мне. — Добро пожаловать на свободу, Голденблад. Хоть и условно-досрочную.
Он выпал… как если бы меласса[25] могла выпасть… и, вместе с сеткой на голове, рухнул в мою сторону.
— Нет. Не могу… не должен… не правильно… — пробормотал он, когда я его поймала и осторожно положила на пол. Дверь за нами открылась, показывая пустой коридор. Полагаю, Персефона и Тенебра остались ждать наверху. Если, конечно, они вообще ждут.
— Ох еще как можешь и должен, и мне плевать, — возразила я, пока он бился в конвульсиях, лёжа на полу. — Ну же. Где-то здесь должно быть кафе. Я прямо-таки умираю с голоду и, мне кажется, ты бы тоже не отказался от небольшого перекуса, ведь в последний раз ты ел два столетия назад. — Это неприятное чувство голода у меня внутри было знакомым, естественным и таким приятным. Несмотря на жалкие протесты Голденблада, я закинула его себе на спину и зашагала в сторону атриума. Всё еще никаких следов Тенебры и её матери. Но опять же, шансы на моё возвращение были крайне малы. К тому же, я довольно долго пробыла в тех шарах памяти.