Горизонты
Шрифт:
Пони указала на терминал в глубине палатки. На верхушке терминала была установлена лучевая винтовка, встроенная в самодельную рамку антенны и направленная в сторону гор. Вся конструкция была подключена к паре спарк-батарей.
— Кроме того, кое-кто хочет с тобой пообщаться. Только ничего там не спихни.
Я хмуро взглянула на терминал и осторожно нажала клавишу. Кончик винтовочного ствола замерцал и терминал заработал. Померцав несколько секунд, монитор отобразил лицо единорожки. Единорожки, которой я не видела уже очень,
— Эй, — слабо выдохнула она. — Прости, что опоздала на вечеринку.
— ЛитлПип, — пробормотала я, вяло улыбнувшись. — Как?
— Ты в зоне прямой видимости ретранслятора в горах. Только так можно пробиться через помехи, — ответила она, покачав копытом, затем кашлянула. — Надеюсь, сигнал ещё подержится, — выдавила она, борясь с кашлем и шмыгнула носом. — Мои друзья в порядке?
— Каламити лишился брата, но в остальном они в порядке. Они спасли множество жизней. Ты спасла множество жизней, — ответила я с улыбкой. — Спасибо.
Она смущённо улыбнулась.
— Рада помочь. Теперь потребуется вечность, чтобы загнать эту штуку обратно на место. И кстати… — Кобыла хмуро уставилась на меня, — Луняшины электрошокерные соски, Блекджек, ты хоть представляешь, как трудно было не шваркнуть молнией в тебя? Чем ты думала, когда взлетела на крышу и вцепилась в металлический шест, чтобы полюбоваться видами?
«Луняшины… электрошокерные… как она узнала?»
— Я не думала, я делала, — пробормотала я. — Я лишилась Глори.
На лице ЛитлПип отразилось всё её изумление и сопереживание.
— Я сожалею.
— Ну, она была не первой. П-21. Рампейдж. Лакуна… — отозвалась я, затем скривилась и всхлипнула.
— Я знаю. Знаю. Стилхувс… он… — кобылка шмыгнула носом и потёрла глаза. — Но ты должна держаться. Дойти до конца. Выстоять, — сказала ЛитлПип своим тонким голоском. Кто-то рядом с ней деликатно откашлялся, и я почувствовала, что молния всё-таки ударила в меня. — Держись.
— Луна? — спокойно обратилась Селестия через терминал, и место ЛитлПип заняло её оцифрованное лицо.
— Сестра, — разрыдалась я. — Как ты?
— Я… восстановлюсь… со временем… Эта мерзостное зло превосходит всё, что когда-либо выползало из темнейших глубин Тартара, — отозвалась Селестия, глядя на меня сквозь слёзы. — Луна. Луна, мне так жаль. Я оставила тебя…
— Я ведь вынудила тебя, помнишь? Один из нас должен был выжить… ради Эквестрии.
— Но я не выжила. — Белая принцесса закрыла глаза, не в силах скрыть терзающую её боль. — Я не справилась, Луна. Я подвела Эквестрию. А больше всех подвела тебя. Я допускала ошибки. Такие крохотные… такие катастрофически ужасные… ошибки. И я заставила тебя исправлять их. А затем… я не поверила в тебя, — она закрыла глаза. — Я… Я была не очень хорошей сестрой, Луна.
— Ты бывала немного более властной, чем нужно. Как и подобает солнцу, — ответила я. — Я прощаю тебя, Сестра. Не зависимо
— О, Луна. Ты всегда была намного сильнее, чем кто-либо мог предположить. Мы снова будем вместе, Сестра. Мы это исправим.
— Я думаю, сестра, что время Принцесс прошло, — ответила я, покачав головой. — Думаю… думаю, нам следует доверить им исправление Эквестрии без нас.
— Оставить всё на простонародье? — ахнула Селестия в притворном ужасе. — Богини упаси! — Я рассмеялась сквозь слёзы.
— Возможно, ты права, — продолжила белый аликорн. — Может быть, наше время подошло к концу, но я всё ещё могу некоторое время присматривать за ними.
— Я люблю тебя, Тиа, — пробормотала я.
— И я люблю тебя, Лулу, — ответила она, поцеловала копыто и протянула вперёд, будто касаясь экрана. Не в силах сопротивляться, я повторила жест, и экран заволокло помехами статики. Похоже, Триаж не шутила на счёт того, что терминал лучше не шатать. Может она могла бы это исправить. Я обернулась к пони-медику и…
Та в изумлении и ужасе таращилась на Ублюдка. Жеребец же, выронив сигарету из отвисшей челюсти, точно так же смотрел на Триаж. Скотч Тейп обменялась со мной недоумённым взглядом, а пара одновременно ткнув друг в друга копытами, в унисон выпалили:
— Тебя же не должно быть в живых!
В той же идеальной синхронности они указали на себя и переспросили:
— Меня? Это тебя не должно быть в живых!
Оба замерли.
Мой взгляд метался от одного к другому. Шкурка немного отличалась, но одинаковый цвет глаз… рога… сложение… лица…
— Ух. Вы двое знаете друг друга? — тупо спросила я.
— Я… она… — бессвязно забормотал Ублюдок, в то время как со стороны Триаж послышалось: — Я… он…
Первой с собой справилась Триаж.
— Этот… этот гадский развратник… этот бандит…
— Эй! Я же заплатил за… — вклинился Ублюдок.
— Тем, что никогда не позволял мне забыть! — рявкнула в ответ Триаж. — Я тебя не просила, чтобы…
— О, но ведь не просила же взять биты назад, разве нет? — перебил жеребец, тыча в неё копытом.
— Я говорила, что собираюсь расплатиться с тобой! Я родила жеребёнка, не забыл?!
Триаж остановилась, и Ублюдок тоже затих.
— Я думала, что ты сдох, ублюдок ты этакий. Ты и должен был сдохнуть. Все умерли, ушли и оставили меня. Что с тобой случилось? Как так вышло, что ты до сих пор жив?
— Зебры, — буркнул он, пожав плечами. — А ты?
— Эксперимент Министерства Тайных Наук.
— Говорил ведь тебе, что работать на МТН было плохой идеей, — заметил жеребец.
— А ты работал на преступника! У тебя нет права… — Триаж замолчала, а затем невесело усмехнулась. — Чёрт… прошло двести лет, а мы всё грызёмся, — пробормотала она.