Горькая кровь

Кейн Рейчел

– И пожертвуем своим элементом неожиданности, - указал Мирнин.
– Кажется, ты всегда скрываешь что-то о своей опасной натуре... У тебя есть с собой что-нибудь, что может помочь?

– Они всё забрали, - сказал Шейн, - в том числе всё из карманов и мой пояс. Прям как в тюрьме.

– Не как в тюрьме, - сказала Клэр задумчиво.
– Они оставили тебе обувь.

– И? Я уверен, что пара пинков ни к чему нас не приведет...
– голос Шейна затих при взгляде на её лицо.
– Что?

– Шнурки, - сказала она и наклонилась, чтобы развязать

свои ботинки и вытащить шнурки.
– Дай их мне.

– Не думаю, что мы должны рассматривать вариант повеситься, Клэр, - сказал Мирнин, выглядя немного взволнованным.
– И это не убьет меня, ты же знаешь.

Клэр схватила шнурки Шейна, когда он протянул их, связала их за концы и начала переплетать их с шнурками от своей обуви, делая грубую витую веревку, которую обернула вокруг центральных прутьев за спиной.

– Прикрой меня, - сказала она Мирнину. Он смотрел на неё несколько долгих секунд, затем кивнул и переместился к передней части клетки, оттолкнув безвольное тело Оливера с пути, и начал что-то громко петь по-французски. Это звучало грубо.

Клэр начала скручивать веревку так быстро, как могла, быстро дойдя до точки её натяжения.

– Мне нужно использовать что-то как точку опоры, - сказала она Шейну.
– То, что не сломается.

– Здесь есть только одна такая вещь - стрела, - сказал он.
– Как только мы достанем ее, предполагаю, Ханна получит приказ не ждать официального начала барбекю.

Господи, всё, что ей было нужно, это стрела... Клэр в бешенстве опустила глаза, пытаясь найти что-то, что она могла использовать, и её взгляд упал на ободок Амелии, который убирал её длинные, распущенные волосы с лица. Он был хорошим, широким, не из пластика, но покрыт тканью.

Может быть.

Клэр подвинулась, оставив веревку в руке Шейна, и стащила ободок с головы вампирши. Она подумала, что глаза Амелии замерцали, совсем немного, но Основатель не двигалась. Она выглядела... мертвой.

Клэр сжала ободок. Он был из металлического стержня, который гнулся из стороны в сторону, но не наоборот. И самое главное, он не сломается.

Она бросилась назад, сунула его в веревку и начала им скручивать шнурки туже и туже вокруг прутьев. К пятому обороту она почувствовала напряжение, а к десятому увидела, что прутья стали сгибаться в середине, уступая медленной, но непоколебимой силе.

Я люблю тебя, физика.

– Эй, - сказал Шейн, пока она сделала еще один поворот самодельного устройства.
– Вероятно, всё обдумав, я должен сказать тебе, что я осёл. И мне... жаль.

– Наверное, это было трудно, - сказала Клэр. Сделать еще один поворот было тяжело, края ободка глубоко впились в её руку. Она сжала зубы и повернула снова.

– Позволь мне, - сказал он и взялся за ободок. Для него следующие несколько оборотов оказались лёгкими, и прутья медленно согнулись, прочно оставаясь вокруг веревки.
– Чёрт, это действительно работает. Не удивительно, что они не позволяют иметь шнурки в тюрьме.

– Не поэтому.

– Я сделал

тебе больно, - сказал он тем же тоном, не глядя на неё.
– Я поклялся, что никогда не сделаю этого снова, но сделал. Я попался на простой трюк Наоми, который настроил нас друг против друга. Я должен был доверять тебе, доверять ему, но не сделал этого. Прости меня. И ты имеешь полное право не...
– он еще раз повернул ободок, пока говорил, но потом с шипящим вздохом прервался, и Клэр увидела вспышку красного у него на руке. Кровь быстро впиталась в белую ткань ободка Амелии, но после секундной паузы он вновь повернул его, - не доверять мне или простить меня. Но я надеюсь, что ты сделаешь это.

– Дай посмотрю.

– Это просто порез, и если я отпущу, мы умрём, - сказал он.
– Всё в порядке, - он продолжал сворачивать ткань в всё более жесткий узел, и теперь Клэр слышала скрип прутьев. Они сильно прогнулись в середине, и щель быстро расширялась. Но не только это, подумала она, спаянные швы в верхней части одного из прутьев были ослаблены. Это может сработать, подумала она. Это сработает.

Затем, с резким щелчком, ободок разломился в руках Шейна, когда он попытался повернуть его снова.

– Чёрт, - прошептал он и посмотрел на неё.
– Этого достаточно?

– Покажи мне свою руку.

Он протянул её, на ладони был глубокий порез, от вида которого ей стало больно. Клэр схватила подол своей рубашки и прижала к порезу, затем взялась за сломанный кусок ободка. Обломок металла был острым, и ткань была достаточно изношенной, чтобы спокойно порвать её, а затем забинтовать его руку. Привязав ткань на место, она посмотрела ему в лицо.

– Ты простишь меня?
– спросил он её. Его взгляд был тёплым и пристальным, и был небольшой осторожный намек на улыбку.

– Нет, - сказала она. Ей было больно причинять ему такую боль.... но так же это было правильно.
– Я хочу, правда, но ты не доверял мне, Шейн. Ты не поверил, когда это было нужно мне. И это причинило мне боль, Шейн. На самом деле. Чтобы простить тебя за это, мне понадобится немного времени и много работы над собой.

Воздух вышел из него, будто бы она его ударила, а глаза расширились. Он предполагал, что она просто простит его, поняла она; она поступала так много раз до этого, без всяких мыслей и колебаний, что заставило его думать, будто это происходит автоматически.

Но это не так. Не в этот раз. Подобно желанию вернуться к нормальной жизни, она хотела, чтобы он понял, что причинил ей боль.

Судя по выражению его лица, он это понял.

В следующую секунду он опустил глаза и сделал глубокий вдох.

– Я знаю, - сказал он.
– Я это заслужил. Если мы уйдем отсюда, обещаю, я сделаю это ради тебя.

– Сними веревку с прутьев, - сказала она и наклонилась вперед, чтобы склонить его подбородок и поцеловать, совсем легко. Она хотела упасть в его объятия, но время было неподходящим, и это не то, что она хотела сообщить ему.
– И будь готов ко всему.