Горькая кровь
Шрифт:
Такая улыбка не была тем, что она видела очень часто, и это заставляло чувствовать себя великолепно.
– Я тоже люблю тебя, - сказал он, и это чувствовалось как какой-то этап для нее, когда они чувствовали себя настолько легко друг с другом, чтобы просто говорить это всякий раз, когда они хотели, не чувствуя при этом неловкость или страх.
Мы взрослеем, подумала она. Мы взрослеем вместе.
Он обнял ее, и они шли близко друг к другу всю дорогу домой. Свет заходящего солнца был зловеще-красным и золотым, разливаясь по огромному открытому небу, и это было красивее всего,
Спокойствие.
Однако, это было в последний раз.
Глава 8
Амелия
Я не знала ни одного, вампира или человека, кто мог бы сбить Мирнина с пути уезда из города, раз уж он так решил, был ли он безумным, маниакальным, разрушительным или же просто целеустремленным. Поэтому когда охранники сообщили мне, что он отказался остановиться на посту в коридоре у моего офиса, я не стала требовать, чтобы они попытались задержать его. Это, возможно, подействовало бы в течение нескольких минут, часов, дней, но Мирнин не забыл бы. Он просто начал бы все заново и рано или поздно добился бы успеха.
Я нажала кнопку на телефоне - неуклюжее и обычное устройство на мой взгляд, ничего привлекательного - и сообщила моему помощнику, что после его прихода она не должна стоять на его пути. Бедняжка, она получила достаточно жестокого обращения в последнее время от людей, а также от вампиров.
Только я смогу справиться с любой мерой успеха Мирнина.
Он ворвался в мою дверь с силой тропического шторма, да и буйство красок на его лице напомнило мне, что... так много оттенков, и ни один из них не дополняют друг друга. Меня не волновал каталог всех нарушений, но он начинался с пиджака, который он выбрал. У меня не было названия для этого конкретного оттенка оранжевого, кроме "неудачный".
– Это моя последняя попытка что-то сделать, чтобы ты увидела смысл, - сказал он. Кричал на самом деле.
– Будь ты проклята, как долго мы работали, сколь многим мы жертвовали? Чтобы посмотреть, как ты бросаешь все это ради него...
Я уже решила задолго до его величественного прихода, каким будет мой первый шаг, и, не делая лишних движений, я ударила его прямо по лицу. Такая сила могла бы свалить крепкого смертного; это, конечно, притормозило Мирнина, оставив красный след от удара с вырисовывающимся розовым силуэтом моих пальцев.
Он моргнул.
– Можешь приберечь свои хорошо отрепетированные слова, - сказала я.
– Я не услышу ни одного из них. Это опрометчивое вторжение подходит к концу.
– Амелия, мы были друзьями...
– Не смей говорить мне, как много лет. Я могу считать так же, как и ты, а в те дни, когда ты был сумасшедшим, даже лучше, - огрызнулась я.
– Сядь.
Он выглядел странно внимательным. Я ходила. Я делала это чаще, чем обычно входило у меня в привычку, поэтому свела это на раздраженные нервы. Морганвилль в последнее время казался невыносимым, как сломанная игрушка, которая никогда не починится независимо от того, сколько времени и любви я затрачу на ремонт.
Мирнин сказал:
– Теперь ты даже двигаешься как он.
– Молчать!
– я повернулась к нему, зарычав, и знала, что мои глаза полностью
– Нет, - сказал он с жутким спокойствием. Мирнин делал много разных вещей, но он редко был спокойным, и в моменты, когда это происходило, пора было начинать волноваться.
– Есть кое-какие люди, которые могут сказать, что это отличная партия для тебя, что ты нуждалась в сильной правой руке, чтобы успокоить страхи вампиров и подчинить человеческое население. Я не тот. Сэм подходил тебе, Амелия. Благодаря ему ты больше чувствовала себя частью мира, которым правила. Оливер никогда не станет этого делать. Он не чувствует ответственности за тех, кого он уничтожает, и...
– Произнесешь его имя еще раз, и мы закончим, - перебила я. Это я и имела ввиду, и этим сочился каждый слог, что я сказала.
Мирнин еще мгновение сидел, глядя мне в глаза, а затем кивнул.
– Тогда мы действительно закончили, - сказал он.
– Я просто должен был удостовериться, что ты будешь за пределами моих надежд и помощи. Но если он полностью опутал тебя, то будет делать так, как пожелает. Как это больно.
– Ты думаешь, я такая... такая глупая? До такой степени слаба, что позволила бы какому-то человеку...
– Не просто человеку, - сказал Мирнин.
– Однажды он переманил целую нацию, чтобы убить своего короля. Он убеждает. Он оказывает влияние. Возможно, он даже не собирался этого делать, но такова его природа. И пока еще ты более влиятельна, чем он, безусловно, но пока ты ему доверяешь, сложно сказать, что он сможет совершить через тебя.
Его слова оставили холод внутри меня, холод, который я не чувствовала с того момента, как признала необходимость отношений с Оливером, его верности, его внимания. Я была одна так долго, деда Майкла - Сэма Гласса я любила, но, за исключением нескольких драгоценных моментов, всегда осторожно, издалека. Оливер пришел ко мне, как буря, и эта ярость была... очищением.
Но действительно ли Мирнин был прав? Могла ли я быть жертвой, как и многие другие, смертельного очарования Оливера? Было ли то, что я здесь делаю, правильным или просто удобным для его стремлений?
Я медленно села в кресло напротив самого старого в моей жизни друга, единственного, кому - в конце концов - я доверяю больше, чем любому до сих пор ходящему по земле, и сказала:
– Я знаю свой собственный ум, Мирнин. Я Амелия. Я Основатель Морганвилля, и все, что я делаю здесь, я делаю для всеобщего блага. Ты можешь доверять этому. Ты должен.
В его глазах была грусть, которую я не могла понять, хотя кто когда-либо мог понять Мирнина полностью? Я не могла этого утверждать, не могла и Клэр, девушка, которой он доверял так сильно. А потом он встал и с легкостью, полученной за тысячи лет опыта, сделал изящный, древний поклон, взял мою руку в свою и поцеловал с величайшей любовью и уважением.
– Прощай, - сказал он.
А потом он ушел.
Я медленно прислонила руку к груди, нахмурившись, и осознала, что баюкаю ее, потирая то место, куда прикоснулись его губы, как если бы они обожгли меня. Прощай. Он много раз угрожал, что уйдет, впадая в истерику, но это казалось иным.