Горькая кровь
Шрифт:
– Почему должны быть какие-то стороны? Мы все люди, Ханна.
Она покачала головой.
– Ты был человеком. Тебе нравится думать, что ты все еще остаешься им, но в глубине души ты убийца. И стороны есть всегда. Если ты не хочешь отпустить ее только потому, что любишь, то ты эгоистичен, и ты подвергаешь ее еще большему риску каждый день - со стороны твоего собственного вида.
– Так что я должен делать?
– Это вырвалось у меня в гневе, и вдруг я оказался на ногах, сверкая глазами и показывая свои клыки и бешенство.
– Она моя жена! Это
Ханна не двигалась и не тянулась к оружию. Энрике оттолкнулся от стены, то же самое сделал Шейн, но я был единственным, представляющим угрозу.
Ханна сказала:
– Господа, не могли бы вы оставить меня, Наоми и Майкла наедине, пожалуйста?
Бизнесмены Морганвилля вышли без всяких споров. Энрике слонялся поблизости.
– Я уйду, если уйдет он, - сказал Энрике и кивнул в сторону Шейна, который кивнул в ответ.
– Парни, вы можете играть в гляделки в другой комнате, - сказал я, на что Шейн насупился.
– Если что-то должно пойти боком, то это бы уже случилось. Верно?
– Наверное, - сказал Шейн.
– Но мне это не нравится.
– Будет лучше, если мы сделаем это одни, - сказала Ханна.
– Ты, я и Наоми. Есть вещи, которые мы должны сохранить в тайне даже от наших советников.
Я изучал их, затем кивнул Шейну. Он сделал движение после-вас Энрике, затем вышел следом.
Дверь в кухню плотно закрылась позади них.
С момента, когда закрылась дверь, Ханна ничего не сказала. Как будто она просто... выключилась. Наоми была той, кто встала и пошла по периметру кухни, по-видимому очарованная столешницей, приборами и выдвижными ящиками.
– Решение твоей проблемы - обычное дело, - наконец сказала Наоми.
– Пусть Ева думает, что она больше не важна для тебя, и ее безопасность будет обеспечена. Ваш брак является проблемой, и это брак, которому нужно положить конец. Ты, конечно, можешь выбрать сроки проведения юридических действий, но очень важно, чтобы ты уже сейчас покинул ее.
– Я не могу этого сделать.
– Гнев не помогал мне и очень скоро иссяк, оставив меня с чувством пустоты.
– Я не могу просто оттолкнуть ее. Ханна...
Ханна не смотрела на меня или на что-либо. Я интуитивно почувствовал внезапную опасность и повернулся к Наоми.
– Почему ты здесь? Ты не Капитан Откровенный; ты не можешь им быть. Как ты заставила их впустить тебя?
– Мне было интересно, когда ты спросишь об этом, - сказала она и улыбнулась мне из-под длинных ресниц.
– Я могу быть очень убедительной. Это моя сила. Как только я поняла, что Ханна Мосес сделалась замечательным лидером человеческого сопротивления, было ясно, что я должна объединиться с ними. Как еще я могу победить свою сестру?
Я снова взглянул на Ханну, и мои глаза расширились, потому что было неправильным то, что она сидела так тихо, словно выключенная кукла... или марионетка.
Я отвлекся, и это было всем, что требовалось Наоми. Если бы мои нервы не были натянуты как струна, я бы никогда
А потом она укусила меня, прежде чем я мог позвать на помощь.
Ее клыки скользнули в мое горло, и это ощущалось, как будто пронзили льдом; все тепло начало перетекать из меня в нее, а вместо него я чувствовал, как по венам скользит ужасное темное влияние. Наоми, как и Бишоп, ее вампирский отец, имела силу подчинять вампиров - и сейчас она делала это со мной. Подобно тому, как она взяла под контроль Ханну, а через Ханну все человеческое сопротивление.
Теперь мы все просто марионетки.
Это не заняло много времени, и я абсолютно ничего не мог сделать, чтобы бороться с этим. Когда она отпустила меня, я рухнул на четвереньки на плитку, рот открыт, клыки выдвинуты, а Наоми спокойно прошла назад и заняла свое место за столом. Она посмотрела на Ханну.
– Тогда я закончила, - сказала она и постучала пальцами по древесине стола, отбивая какой-то музыкальный ритм.
– Майкл. Встань.
Я подчинился. Я хотел ринуться на нее, убить, разорвать на части, но я знал, что ничего из этого не проявилось на моем лице или в движениях. Как и у Ханны. Это не Ханна подвергла Еву смертельному риску, это не ее выбор. Решение приняла Наоми - все сходилось на Наоми. И было слишком поздно, чтобы я мог что-либо поделать с этим. Я даже не мог попытаться предупредить людей.
– Вот что ты сделаешь, Майкл, - сказала Наоми.
– Ты вернешься, чтобы увидеться со своей любимой женой и сказать ей, что передумал. Ты будешь делать все необходимое, чтобы уничтожить все доверие между вами. Тогда ты соберешь свои вещи и вернешься сюда, ко мне. Ты будешь отличным солдатом. Лучше того, тебя даже никто подозревать не станет. Кровный ребенок Амелии? Ты идеальный маленький убийца.
– Да, - сказал я. Нет, нет, нет, кричал я, но ничего не мог сделать, чтобы остановить себя.
– Что мне делать с Шейном? И Клэр?
– Шейн не имеет никакого значения, как и девушка, кроме как инструмента, который может использоваться. Я вывела Мирнина из игры; без защиты своего черного рыцаря она не более чем пешка. Но...
– Она постучала бледными пальцами по губам, на мгновение выглядя задумчивой.
– Ты задал правильный вопрос. Что с Клэр? Даже пешка может стать королевой, если правильно сыграть...
Она поднялась на ноги и какое-то время шагала по комнате, сложив руки на груди и опустив голову. Ханна и я смотрели друг на друга. Ее сердце стучало, и я понял, что теперь это был не страх - она чувствовала ярость. Она была в ловушке, как и я. Если Мирнин черный рыцарь (прим. пер.: конь) на шахматной доске, то Ханна была белой ладьей Наоми, хранящей секреты. Что тогда я?