Горькая звезда
Шрифт:
Кныш с трудом продрал глаза. Свинцовая тяжесть в голове и липкая сухость во рту неопровержимо свидетельствовали о том, что градус вчерашней попойки в сталкерском баре «Удачный хабар» явно превысил максимально допустимый. Повод, конечно, был знатный: Доходяга и Хмырь вернулись из Зоны целыми-невредимыми и к тому же с богатой добычей (они принесли даже желчь железной ящерицы, из которой, по слухам, на Большой земле изготавливали поистине чудодейственные препараты) и, как водится, устроили в баре пир на весь ограниченный сталкерский мир, пригласив туда всех ветеранов. Спиртное лилось рекой; сталкеры, очень хорошо знавшие, как легко и просто обрывается в Зоне жизнь человеческая, и поэтому живущие одним днем, пили, бессвязно орали отдаленное подобие песен и хватали за ягодицы доступных девиц-официанток, шустро сновавших между столиками.
Однако разбудило Кныша не свирепое похмелье, не жажда срочно промочить горло и не вульгарная физиологическая потребность избавить организм от биологических излишков. Сталкер свесил ноги с развороченной койки и некоторое время тупо пялился на бесстыдно разметавшуюся голую девку, спавшую рядом с ним тяжелым пьяным сном. Попытка собрать в кучку расползавшиеся мысли оказалась неудачной — сознание Кныша бунтовало и напрочь отказывалось служить своему хозяину.
Но в то же время Кныш ощущал в сознании некое беспокойство — «мозговой зуд», как тут же окрестил это непривычное явление сталкер, не слишком склонный к поэтическим изыскам. В похмельной голове Кныша оформлялось какое-то смутное желание, требовавшее немедленного удовлетворения. Еще не понимая до конца, чего же он все-таки хочет, Кныш слез с койки, торопливо надел полное сталкерское облачение (по устоявшейся привычке не упуская ни одной мелочи, от которых в Зоне зависела жизнь), взял автомат, несколько гранат и свой любимый широкий нож с зазубренным лезвием, не раз попробовавший плоти и крови мутантов (и не только мутантов).
Закурив на ходу, он быстрыми шагами направился к бару, желая омыть страдающую душу пивом, а главное — узнать, что же происходит. Кныш ни минуты не сомневался в том, что в Зоне что-то случилось — над сталкерским поселком была разлита неясная тревога, она висела в воздухе и вползала в легкие с каждым вздохом.
В баре было людно — здесь уже собрались почти все участники вчерашнего попоища, и то и дело появлялись новые люди, причем некоторых из них Кныш видел впервые.
С наслаждением хлебнув вожделенного пива, он огляделся, и его поразило выражение лиц собравшихся. Люди — в том числе и старые его знакомые, тертые и трепанные Зоной, выглядели странно: вроде бы не пьяные и не обкуренные дурь-травой, росшей на пустоши, а как бы не в себе, словно в поселке, видевшем всякое, началась эпидемия сумасшествия.
— Эй, — окликнул Кныш своего приятеля Годзиллу, ожесточенно жестикулировавшего в кругу сталкеров и каких-то пришлых, преданно смотревших на Годзиллу как на вожака. — Что происходит, черт подери?
Годзилла повернул к нему свою широкую физиономию, изуродованную огромным безобразным шрамом, и хрипло заорал:
— Надо всем идти к станции! К саркофагу!
— Зачем? — недоуменно спросил Кныш. — За каким хреном? Есть ведь гораздо менее сложные способы самоубийства!
— Надо! — отрезал Годзилла и направился к выходу. За ним потянулись и остальные, и Кныш с удивлением заметил, что в нарушение строгих правил «Счастливого хабара», все они были вооружены — кто чем, вплоть до гранатомета, который волок на плече незнакомый Кнышу здоровенный детина. А кроме того, у всех имелось и холодное оружие, причем такое, которое в Зоне обычно не слишком в ходу из-за его громоздкости и малой эффективности при столкновениях с мутантами: топоры, тесаки и даже широкие мясницкие секачи. И только сейчас Кныш с удивлением обнаружил, что его собственный АКМ висит у него на плече — на входе в бар бдительный Тролль не сказал сталкеру ни слова.
«Надо… Надо… Надо…» — шелестело в мозгу. И Кныш вдруг понял, чего он хочет, — он хочет идти к четвертому энергоблоку, потому что там скоро начнется большая потеха: самая большая потеха в его жизни.
Выскочив из опустевшего бара, он бегом догнал размашисто шагавшего Годзиллу и дернул его за плечо.
— Погоди! Надо на колесах, так будет быстрее!
— Дело, брат сталкер! — обрадовался шрамоносец. — Правильно мыслишь!
Похоже, эта мысль посетила не только Кныша — со всех сторон доносился шум моторов. Сталкеры выводили из укрытий самые разные машины, бережно сохраняемые на «черный
«Надо… Надо… Надо…» — стучало в висках.
В «Хаммер» Годзиллы (эта машина появилась у него в результате тайного бартера с «гуманистами», предпочитавшими не воевать, а торговать всем, чем ни попадя) набилось человек десять, теснясь и задевая друг друга стволами автоматов. Годзилла дал газ, но Кныш его остановил.
— Погодь, брат сталкер, — я мигом!
Добежав до своего домика (будучи «сталкером в законе», Кныш обитал в более-менее сносном коттедже, снабженном минимумом необходимых удобств), он заскочил внутрь, не обращая никакого внимания на девку, поднявшую голову на шум и сонно хлопавшую глазами, и распахнул дверцу хлипкого шкафа. Порывшись, выволок оттуда длинное мачете, валявшееся там без дела, и прицепил его к поясу. Сознание сталкера было ясным, мозговой зуд прекратился. И Кныш понял, каким это будет удовольствием вогнать почти метровое лезвие в тушу краборака или гурона, или просто четверорукой чупакабры — какая разница? Главное — всадить, всадить глубоко, до самого мутантского нутра, до кишок или что там у них есть. И резать, резать, резать это ходячее радиоактивное мясо, резать на мелкие кусочки!
О том, что рукопашная схватка с чудовищными тварями Зоны есть гарантированное (и очень мучительное) самоубийство, старый опытный сталкер по кличке Кныш почему-то не думал…
Джипы, набитые вооруженными людьми, один за другим покидали поселок и неслись к Сердцу Зоны.
Сталкеры шли прямо на Алексея. Точнее, они шли не только на него — их развернутая редкая цепь захватывала целую полосу местности, — но в эту полосу попадал и пригорок, за которым залег молодой ополченец.
«Попал, — промелькнуло в голове Алексея, — вот это попал так попал…». Отступать было некуда — за спиной бесновались мутанты. Он хотел было встать во весь рост и поднять руки, демонстрируя старожилам Зоны свои мирные намерения, но что-то ему подсказывало: этого делать не стоит — тут же получишь автоматную очередь, и никакие бронепластины тебе уже не помогут. И Алексей остался лежать, уповая на то, что его «хамелеон», сливавшийся с густой чернобыльской травой, спасет своего хозяина. Парень смотрел вперед, на идущих к нему людей, а под ним все ощутимее содрогалась земля: орда мутантов приближалась.
Секунды превратились в столетия. Алексей потерял счет времени и не мог сказать, сколько прошло минут или часов с того мига, как он залег, и тут прямо перед ним возникла фигура сталкера — возникла бесшумно, словно призрак.
Сталкер был вооружен до зубов, но Алексею прежде всего бросилось в глаза длинное мачете, болтавшееся на его боку, — стальное лезвие тускло поблескивало. А потом Алексей увидел глаза этого человека.
Глаза сталкера были пустыми и мертвыми, будто у зомби; он шел уверенно, но какой-то неестественной походкой, словно запрограммированный автомат, и это ошеломило парня. «Что с ним? — подумал Алексей. — Под наркотой он, что ли? Но ребята говорили, что настоящие сталкеры никогда не ходят в Зону пьяными или под дурью, и уж тем более не лезут в таком состоянии в „адский винегрет“». И тут он понял, что сталкер его не видит, хотя между ними было всего-то с десяток шагов. И защитный комбинезон тут был ни при чем — сталкер смотрел прямо на Алексея и не замечал его, а если и замечал, то не обращал на прижавшегося к земле парня никакого внимания. У сталкера была своя цель, и он шел к ней, не глядя по сторонам и ни на что не отвлекаясь.
Человек в черной бандане прошел в двух шагах от Алексея, даже не повернув головы. Алексей слышал его тяжелое дыхание и заметил, что сталкер небрит: его подбородок и щеки украшала жесткая черная щетина. Левее ополченца с той же целеустремленностью прошел другой сталкер, правее — третий. Цепь сталкеров миновала пригорок и шла вперед, прямо навстречу катящейся волне чудовищ. А там, откуда они пришли, появились еще люди, и число их все увеличивалось, как будто к Сердцу Зоны собрались все сталкеры Чернобыля, и не только они. Алексей видел и солдат-миротворцев в ооновской форме, и даже хорошо знакомых ему киевских лутеров. «Это что же такое творится-то, а? — растерянно подумал он. — Они ведь идут на верную смерть!» Алексей привстал на колени, и тут началась стрельба — сталкеры открыли огонь по мутантам.