Горькие сады Киринеи
Шрифт:
Горькие сады Киринеи
Направленность:
Слэш
Автор:
Calissa Vorne (
)
Фэндом:
Ориджиналы
Пэйринг и персонажи:
Ибрагим/Мурат и Эммануил
Рейтинг:
R
Размер:
39
Кол-во частей:
10
Статус:
завершён
Метки:
1990-е годы, Музыканты, Подростки, Маленькие города, Студенты, Отношения втайне, Запретные отношения, Неравные отношения, Подростковая влюбленность, Великобритания, Турция, Острова, Каникулы, Греция, Реализм, Богачи, Романтика, Ангст, Драма, Повествование от первого лица, Школьники, Элементы флаффа, ОтМетки, Роман
Описание:
Мне было шестнадцать.
Киринея дышала горечью лимонных садов и морской солью. Мурат носил рубашки с закатанными рукавами, читал стихи и не боялся.
А я — боялся.
Потом его взяли.
Я промолчал.
Потом был Лондон, Барселона и другая жизнь. Теперь я снова на Кипре.
В том самом саду, где розмарин выжил у разрушенного фонтана.
Это повесть о прикосновениях, которые могли бы случиться. И о памяти, которая не отпускает, даже когда ты больше не мальчик.
Примечания:
? Видео-трейлер новеллы: https://t.me/calissa_vorne/120
Это самостоятельная работа об Ибрагиме.
Если вам понравилось, то добро пожаловать в продолжение:
? 1. Ты и Венеция
https://ficbook.net/readfic/0196b9af-d476-7224-9b49-e9e4f3a6ef46
? 2. Партия без репетиции
https://ficbook.net/readfic/019690d7-fb9e-7d46-8c10-a63a27146fd1
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Содержание
Содержание
Вступление — «Костюм и пыль»
I. Жаркая тень
II. Бумажный мост
III. Сад, которого нет на карте
IV. Голоса без лиц
V. Имя, которое я не сказал
VI. Фонарь у двери
VII. Скульптура изнутри
VIII. Горькие сады Киринеи
Эпилог «Пыль и корни»
Примечание к части ? Эта
Можно читать как отдельное произведение.
? Видео-трейлер новеллы: Вступление — «Костюм и пыль»
"Не молчи."
Воздух в Киринее не движется.
Он тяжёлый, прилипает к коже. Висит между землёй и небом, и давит, застывая в грудной клетке. Даже в тени нет спасения: под навесом жара становится меньше, почти не ощущается, но никуда не уходит.
Сад внизу неподвижен и выцвел, листья там не шевелятся и не шелестят и всё живое — как затаилось, чтобы не растратить остатки влаги.
Я стою на балконе, облокотившись на перила рукой, которую почти не чувствую. Пальцы оттянуты тканью пиджака. Ворот рубашки мокрый и стягивает горло. Левое плечо привычно болит уже лет двадцать, если не больше.
Внизу — узкий клочок земли между садом и запущенным внутренним двориком: пара старых кадок, одна перевёрнута, другая лопнула от солнца. В ней — выжженный куст розмарина с бурыми листьями. Его запах тянется шлейфом и слышен даже оттуда.
Сухой и терпкий, отдающий горечью на языке.
Чего?
Воспоминаний, наверное. Хотя чёрт их разберёт.
Такой же запах был у нас в коридоре — когда мама натирала стены, чтобы «отогнать дурное». Она говорила это в шутку. Но я знал — она верила.
Я тогда тоже верил.
Между плитами пробивается трава — тонкая, седоватая по краям. Её не срезали годами. Она не растёт, а так, цепляется за жизнь.
Сад больше не живой — он упрямый.
Я, похоже, тоже. Застрял — между жарой и стеной. Назад не хочу. Вперёд — не умею. Даже воздух не в силах проглотить: всё, что вдыхаешь, тухнет внутри.
На металлическом столике в тени — старая газета.
Та самая, которую я привёз из Барселоны, когда ещё думал, что мы можем всё удержать.
Бумага выцвела, и не из-за того, что лежала на солнце — просто дешёвая серия, рекламный выпуск. Скупо отпечатанные чернила со склеенным корешком.
Не то чтобы он заслуживал лучше. Хотя…
На обложке — он.
Эммануил.
Мой строптивый бывший, скрипач из Барселоны. Первый человек за десятилетия, к кому я допустил себя ближе, чем позволял другим.