Горькие яблоки

Корепанов Алексей Яковлевич

Садовников оцепенело сидел

на скамейке, и перед глазами его стояла Ольга в белом платье. Ольга задумчиво смотрела с балкона мимо него.

Потом он коротко рассказал о

том, как дом исчез буквально на его глазах и сообщил, что пропала Забродская Ольга Викторовна из четырнадцатой квартиры. Его спросили, не заметил ли он перед происшествием чего-нибудь ocoбeннoгo? Не сопровождалось ли исчезновение объекта какими-либо оптическими, акустическими, динамическими или другими явлениями? Он ответил, что нет, не заметил. Его поблагодарили, записали фамилию, адрес и место работы и предложили идти домой, пообещав вызвать в свое время.

И он действительно отправился домой, потеряв вдруг всякое ощущение реальности мироздания.

Он был настолько потрясен случившимся, что

опять купил цветы, теперь уже неподалеку от своего дома, принес в квартиру и положил в холодильник. Машинально включил телевизор, машинально смотрел то ли футбол, то ли кинокомедию, а потом футбол или кинокомедия прервалась, появилась заставка местного телевидения - памятник одному из вождей на фоне деревьев и фонтанов - и знакомая дикторша встревоженным голосом предоставила слово какому-то товарищу в квадратных очках и черном пиджаке.

Товарищ сухо перечислил

известные случаи, предложил о других подобных случаях немедленно информировать по таким-то телефонам, проявлять повышенную бдительность, заявил о том, что в течение ближайшего часа войска приступят к патрулированию улиц и охране народнохозяйственных объектов, а на месте известных происшествий начнет работать уже вылетевшая из столицы правительственная комиссия.

Ночью Садовников

не выдержал. Он выскочил из дома и бросился туда, в тот район, где всего лишь несколько часов назад ждала его на балконе Ольга. Трамваи уже не ходили, на улицах рокотали "Уралы", разгоняя темноту мощными фарами. Он не прошел и трех кварталов, как был встречен на перекрестке людьми в плащ-палатках. Люди выяснили цель его ночного передвижения, изучили паспорт и сочувствующе, но настойчиво предложили вернуться и до утра никуда не выходить.

Он всю ночь

промаялся в квартире, а утром позвонил на работу и отпросился на целый день за свой счет.

Садовников шел по городу, улицы пестрели

пилотками, зелеными и синими фуражками и казалось, весь город оделся в военно-милицейскую форму. Солдаты оцепления остановили его на дальних подступах к Ольгиному району. Садовников ничего не стал объяснять - да и что он мог объяснить?
– покорно повернул назад, сел в первый попавшийся почему-то пустой трамвай и бесцельно поехал через город.

Конечно - опустошенно размышлял он - было бы в тысячу, в

миллион сто тысяч раз ужаснее, если бы Ольга погибла на его глазах. Утонула. Упала с балкона. Попала под поезд. Но эта смерть была бы более привычной, что ли, если можно такое определение отнести к смерти. Это была бы довольно обычная смерть, даже так. Смерть как следствие печальных, но знакомых явлений, без всяких загадочных, необъяснимых, а потому страшных исчезновений, не влезающих в рамки известных законов природы...

Но, с другой стороны, загадочное

исчезновение могло обернуться загадочным же появлением, возвращением. А значит, оставалась надежда.

– Конечная.
– хриплым микрофонным голосом объявила вагоновожатая.

Садовников поднял голову и увидел,

что заехал на другой край города, к заводу "Новатор". Здесь кончался

забор последнего городского предприятия, кольцом закруглялись

трамвайные рельсы и обрывался асфальт. Город наступал на лес, но лес

не поддавался. Он упирался арьергардом сосен з забор "Новатора" и

стоял

насмерть. В стороне от трамвайного кольца начиналась

проселочная дорога, а прямо от остановки в лес уходила тропинка. Из

леса по тропинке ехал велосипедист с привязанной к багажнику

корзиной, а к лесу уходили чем-то знакомые Садовникову подростки,

вышедшие, наверное, из прицепного вагона - два паренька в рубашках-безрукавках и девочка в цветастом сарафане.

*

Тело, как всегда

после прокола подпространства, превратилось в подобие киселя. Норман сумел-таки открыть глаза и лежал в кресле, разглядывая панель контроля, и терпеливо ожидая, когда сможет хотя бы пошевелиться. К тому времени, когда Марк тоже открыл глаза, Норман уже сидел перед панелью, положив подбородок на сжатые кулаки, и мрачно ее рассматривал.

– Прибыли?
– спросил Марк, с удовольствием потягиваясь.

– Прибыли, - зловеще ответил Норман.
– Только вот куда?

– Что?..

Марк дернулся к экрану и увидел картину, которую уже

некоторое время разглядывал командир-инженер КДП. Вместо белых с

черными квадратами стен старт-финишной платформы капсулу окружали

зеленые сосенки, а на стену платформы походил разве что прижатый

днищем капсулы к земле тонкий березовый ствол. В высокой

зеленой траве желтели мелкие листья, над подлеском нависали солидные

сосны, и сквозь их ершистые ветви виднелось привычное, вполне земное

небо.

– Березы и сосны - значит, Земля, - констатировал Марк.
– Уже хорошо.

– А вместо платформы - березы и сосны, - добавил Норман.
– Тащи-ка штурм-преобразователь, будем разбираться.

Марк продвигался

по кабине, то и дело поглядывал на экран и нахваливал Нормана:

– Ты хороший командир-инженер, классный. Другой бы угодил на дно какого-нибудь протерозойского моря, а ты вон ведь какую буколику преподнес - березы и сосны. Кстати, изолироваться бы не мешало на всякий случай.

– Уже.

– Отлично. Первопроходчики звездных миров в

капсуле-невидимке на родной Земле в непонятно какой эпохе. Может, запустим зонд да и прикинем, в какие времена угодили?

– Шутишь, что ли? Если проскочили назад лет на двести - собьют ракетами без всяких выяснений, да еще заварушку между собой начнут.

– Знаю. Шучу. И ты

знаешь, что шучу. Но по травке-то хоть походим, командир?

– Видно будет. Дай тестер.

Они копались в панели контроля, вернее, копался командир-инженер, а Марк подсоблял, потому что был инженером-исследователем. Они перебрасывались словами и пока не волновались, удастся ли им выбраться отсюда - не было повода волноваться. Панель контроля - составной и самый важный для перемещения в подпространстве нивелированной конфигурации элемент системы КДП - была сложным и капризным механизмом, но в конечном итоге действовала как положено. Случалось уже в практике Службы Дальнего Поиска, что обратный прокол подпространства к точке финиша выводил капсулу в прошлое. Пространственные координаты точки финиша выдерживались, а вот временные нет. Чтобы поправить дело, нужно было вернуться на старт-планету и повторить попытку. Все две сотни подобных случаев завершились благополучным возвращением на старт-финишную платформу, благополучным, конечно, для экипажей КДП, но крайне убыточным для объединенного энергокомплекса Солнечной системы.