Горькие ягодки
Шрифт:
Но Марианна говорит, что та дорога ассоциируется у неё не с пережитым ужасом, а с моими поцелуями. И что кошмары ей никогда не снятся, а снится только что-нибудь хорошее. Часто наша свадьба. И брачная ночь.
О да.
Как хорошо, что я вообще увидел эту подвязку только дома. И снял с неё тут же. Ну как, снял. Не руками, конечно. И не тем, чем вы подумали, ха. Зубами, естественно, чем же ещё. Успев проложить дорожку из поцелуев на её ножке. По всей длине, естественно. В смысле, и там, намного выше этой подвязки. Хм.
Она и сейчас надевает иногда эти подвязки. У неё их целая коллекция, разных цветов. Это единственное, что ей разрешено надеть ночью. Но иногда моя жена надевает эту кружевную штучку и днём. Ходит в своём коротеньком халатике, кружится, а подвязка эта видна при каждом движении. И тогда моя выдержка подвергается огромному испытанию.
Сокрушительно действует на меня вид ножки моей законной жены в этой подвязке. Сногсшибательно. Да… Моя девочка бывает просто безжалостна по отношению к своему мужу…
А как вспомню эту неделю, что предшествовала
Она, Марианна… Моя девочка оказалась такой горячей… Так забавно всегда, когда она говорит довольным шёпотом: «Я опять поцарапала тебе спину, Андрей…» – и засыпает на последнем слове. С моим именем засыпает…
И спит потом так крепко, что можно зацеловать её всю, не проснётся. Серьёзно, я пробовал. Не просыпается. Только сожмёт свои ножки и застонет сладко… Зато потом, утром, будит меня так, что я весь день хожу как ошалелый. Я ничего больше не хочу от своей судьбы. Кроме одного. Я хочу, чтобы моя лапочка родила мне ещё сына…
«Ты у меня одна, словно в ночи луна,
Словно в степи сосна, словно в году весна.
Нету другой такой ни за какой рекой,
Нет за туманами, дальними странами…»