Горький пепел победы
Шрифт:
Как-то кстати разговор перешёл на хозяйство, и тут все сошлись на том, что без управляющего замок быть никак не может. Правда, мнения по поводу столь важной для любого манора кандидатуры сразу же разошлись. Ариэла была не против скромно замершего в угодливой стойке Жулика, но Тэлль и волшебник с жаром доказывали, что не потянет он, да и особый порученец при маркизе должность тоже весьма нужная. Но в конце концов, ламию посетила гениальная по своей простоте идея.
– Братишка - а ты ведь что-то упоминал о бабке своей? Вроде хозяйственная, и в колдовстве соображает.
Тэлль с волшебником переглянулись
Часть четвёртая
Море мягко и лениво хлюпало о замшелые камни причала. Отступало на миг, с тем чтобы почти сразу опять плюхнуть краешком огромной, зеленовато-серой глади. Иногда оно словно набиралось сил и шаловливо лизало босые пятки двух гоблинов, которые сидели на краю мола и неспешно роняли слова неторопливой беседы.
– Слышь, бать? А всё ж, эти костяки как-то не тово… - более щуплый и, судя по ещё почти не позеленевшей коже, более молодой боязливо зыркнул в сторону да легонько поёжился.
– Ну костяки, ну подумаешь, невидаль?
– его отец, в котором посторонний наблюдатель немедля признал бы старого знакомца - шёлковых дел купца - с хрустом почесал лохматое остроконечное ухо.
Звякнули две серебрянные серьги, из гоблинского тщеславия или лихости продетые сразу на одну сторону, и разговор на некоторое время уснул. Растёкся ленивой пеленой под полуденным солнцем, растопился неистовым жаром над бухтой Ферри-Бэя и притих. Стоит признать, что в другом ухе почтенного гоблина красовались и вовсе три колечка - но в конце-то концов, каждый сходит с ума по-своему.
Чуть в сторонке, куда с таким недоверием пришёлся взгляд взъерошенного сына, шла погрузка на борт чёрной, смолёной и пузатой как старый гном купеческой посудины. Дела у гоблина откровенно пошли на лад, коль он кроме привычного, проверенного веками и прадедами сухопутного пути решился проторить ещё и морской. Да и то сказать - новый маркиз нрав показали сразу. Окрестных лордов за несколько дней кого присмирили, а кого и вовсе… к пиратам причислили.
Вон они, бывшие забияки и убивцы, теперь портовыми грузчиками и строителями работают. Хоть и не по своей воле, да в навевающем подспудную дрожь в потрохах виде.
Скелеты и впрямь проявляли чудеса аккуратности и трудолюбия. В линяло-белых полотняных рубахах и портках (это чтобы не поцарапать товар о свои костяхи), они гуськом шастали по широким дубовым сходням на берег. С тем, чтобы через некоторое время с муравьиной основательностью занести на борт, а потом и в трюм, ящики и тюки, коробы и плетёные из ивняка корзины. А вон сразу четверо облепили резной дубовый шифоньер, заказанный мелким островным лордом у тутошних краснодеревщиков, и тащат его на корабль бережнее, чем небось свою мамашу. Даже рукавицы догадались надеть, чтобы полировку не попортить - хоть черепушки у них и пустые, но видать, соображение имеется. Или то надзирающий за погрузкой суетливый приказчик сообразил? Надо будет жалованья прибавить, неплохой хомо…
Купец отвлёкся от размеренно продолжающейся работы и вернулся к разговору. Хоть он и посматривал придирчивым хозяйским взглядом, а всё
И что вы думаете? К утру днище сияло первозданной чернотой. Как новенькое. И придирчиво осматривающие работу купец с сыном лишь с ухмылкой переглянулись. А преданно и молчаливо таращащиеся мертвяки безропотно поковыляли исполнять новое задание - подсунуть под вытащенный на пологий берег корабль дубовые валки да спустить его на воду. Потом балласт каменный нагрузить, да снасти обтянуть, до басовитого звона натягивая жалобно поскрипывающие юферсы. И по совету коменданта порта по бухте судёнышко погонять, проверить.
По правде говоря, у купца по зеленоватой коже мороз продирал нешуточный, когда по обеим мачтам проворно разбежалась орава скелетов в развевающихся на костях белоснежных… почти саванах. А один, представьте, оказался знаком с морским делом - и, напялив на сверкающий белизною череп где-то добытую битую молью старинную треуголку, стал к румпелю. Ничё, страшновато было до дрожи в коленках, зато весело.
Гоблин вспомнил, как при спуске корабля на воду одному скелету растрощило ногу… кажется, та косточка должна называться берцовой. А другой и вовсе попался под корабельное днище. И когда неуклюжая посудина наконец заколыхалась на мелкой волне, осталось от незадачливого мертвяка лишь пятно раздробленной в щепки костяной трухи, да укоризненно посматривал провалами глазниц отлетевший в сторону неповреждённый череп.
Однако, прилагавшаяся к комплекту мертвяков подозрительная и наспех выструганная палочка "для ремонта" и в самом деле оказалась волшебной. Купец прошептал пару непонятных, но врезавшихся в память слов, осторожно и брезгливо коснулся поломанной ноги. Что-то пшикнуло дурно пахнущим дымком - и неповреждённый скелет поклонился да заковылял на помощь своим весело ощерившимся собратьям. Примерно то же получилось и с его куда сильнее пострадавшим приятелем. Гоблин, зажмурив от отвращения глаза, вновь прошептал чародейскую фразу и ни на что не надеясь ткнул палочкой в груду костяной трухи. Однако неведомым здравому смыслу образом костяк вновь соткался из небытия да тут же принялся как ни в чём ни бывало, деловито натирать корабельные медяхи.
– Видишь ли, малыш… После войны мужиков почитай и не осталось, - купец хотел было прикрикнуть в сторону возникшей было заминки при опускании здоровенного ящика с фруктами в тесноватый проём люка, но там справились сами.
– Да и посчитал я - бригада портовых грузчиков и рабочих обошлась бы вдвое дороже, ну и валандалась бы почти седмицу.
– Угу, а при погрузке обязательно чего разгрохали бы, - в голосе щуплого гоблина неожиданно прорезались ломко-петушиные нотки, чтобы тут же опять смениться солидным баском.
– Как пить дать.